Йерве из Асседо
Шрифт:
– Быстрее, – оторвала меня Аленка от восхищенного лицезрения, – ты не успеешь почистить зубы.
После чистки зубов мы с колотящимися сердцами направились в Клуб.
Это была просторная комната в другом конце коридора, со старыми, но хорошо сохранившимися диванами, креслами и стульями. Кроме того, в Клубе обнаружились телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, книжные полки и странный длинный мраморный стол, отгораживающий комнату от кухни. На стенах висели веселенькие транспаранты, разноцветно желающие “хорошего года в Деревне” и “счастливого
На кухне у плиты суетилась Фридочка, а Тенгиз доставал из холодильника упаковки и бутылки и расставлял их на столе, возле пластмассовой посуды.
Общую комнату занимала куча разношерстного народа, который было затруднительно классифицировать. Некоторые походили на сельских жителей, некоторые – на детей дипломатов. Кое-кто был одет в дорогую импортную одежду, в которой преобладали полосатые ветровки, гетры, блестящие лосины и вареные джинсы, а кое-кто красовался в обычной советчине из “Детского мира”. Но всех объединял взбудораженный вид.
Всех, кроме одной группки.
Я вспомнила бывалую Иру, которая в самолете посоветовала мне вычислить в толпе звезду тусы, вокруг которой происходит весь движняк, и тут же поняла, что она имела в виду.
В центре группы, состоявшей из двух девочек и четверых мальчиков, восседал парень в кожаной куртке с косой молнией и кучей заклепок. Его черные волосы были коротко острижены на затылке, а с высокого лба волной спадала челка, похожая на воронье крыло и настолько нагеленная, что она казалась деревянной. На звезде были черные джинсы, пояс с массивной пряжкой и ковбойские сапоги. На шее у него висела тяжеленная золотая цепь с тем самым символом, который красовался на флаге в Еврейском Сообществе Сионистов.
Группа заняла самый удобный бархатный диван и пространство вокруг него. Ковбой, закинув ногу на ногу и заложив руки за голову, развалился на диване как у себя дома.
Я заметила, что Аннабелла глядела туда же, куда и я. Не прошло и минуты, как она, оценив ситуацию, процокала каблуками к центральному дивану и подошла к простоватому здоровенному блондину в спортивном костюме, что почтительно стоял чуть поодаль от ковбоя, как будто был его телохранителем.
– Здравствуй, – сказала наша третья блондину. – Я Аннабелла-Владислава из Санкт-Петербурга. Можешь звать меня просто Владой.
– Здорово. – Блондин распрямил плечи и стал выше еще на несколько миллиметров. – Я Миша с Чебоксар.
– Очень приятно, – улыбнулась Аннабелла. – Когда я нервничаю, у меня всегда дикая жажда. Не будешь ли ты так любезен принести мне попить?
– Ты че, блин? – сделал круглые глаза Миша из Чебоксар и, явно не зная, как поступить, вопросительно посмотрел на ковбоя.
Но ковбой смотрел не на Мишу, а на Аннабеллу.
– Мишаня не может решить, по понятиям ли носить телке воду, – объяснила мне Алена. – С одной стороны, это пацанский поступок, а с другой – шестерочный.
Теперь круглые глаза
– Комильфо, – сказала Алена с упреком, – хоть леди ты так и не стала, ты все же росла в нафталине и тебе очень многому придется научиться, если ты собираешься здесь выжить.
Тем временем ковбой властным жестом отодвинул мальчика, который сидел рядом с ним, и похлопал по освободившейся диванной подушке, приглашая Аннабеллу присесть. Но Аннабелла сделала вид, что ничего не заметила, и снова обратилась к Мише:
– Видимо, в Чебоксарах производятся исключительно чурбаны. Я сама принесу себе попить.
И, виляя бедрами, как на подиуме, направилась к столу.
– Стой, – подал голос ковбой.
Аннабелла выразительно остановилась и повернула голову, взмахнув каре.
– Чего тебе, красотка? Воды или сока?
– Малогазированную. Тамбовский волк тебе красотка. Меня зовут…
– Слышали, – сказал ковбой, вставая. – Я Арт.
– Откуда ты приехал, Арт? – спросила Аннабелла.
– Из Москоу, – ответил ковбой.
– Его предки – совладельцы “Фриойла”, – подсказал мальчик, которого сдвинули. – Я тоже из Москоу.
– Понятия не имею, что это значит, – изобразила Аннабелла бесстрастность.
– Это значит, что его пахан нехилое бабло срубает, – объяснил здоровый блондин.
– Благодарю вас, Миша из Чебоксар, за полезную информейшен, – презрительно бросила Аннабелла.
Девочки, окружавшие Арта, пронизывали Аннабеллу недоброжелательными взорами.
– У нее фирменный плащ от “Берберри”, – шепнула грудастая девчонка в сиреневом платье соседке, у которой были волосы до бедер и непропорционально большие синие глаза, отчего она походила на персонажа из японских мультиков.
– Реально?! – тоже шепотом спросила японка.
– Ты не туда смотришь, – вдруг одернула меня Алена. – Это все фигня и дешевые столичные понты. Смотри вон туда!
И кивнула головой на дальний угол Клуба. Там рядом со столом стояли двое парней и тихо ржали.
– Это наши, – заявила Алена. – Члены команды КВН сто девятнадцатой школы.
– На Жуковского, что ли?
– Ага. Идем, я тебя с ними познакомлю.
И Алена уверенной походкой направилась к кавээнщикам. Те обрадовались Алене как родной сестре, поприветствовав фамильярными поцелуями в щеку.
– Это Комильфо. Она же – Зоя, – представила меня Алена. – Моя бывшая лучшая подруга. А это Леонидас и Фукс, они же Леня Пекарь и Гриша Боеничев.
– Значит, нас четверо! – вскричал осчастливленный Фукс, который Гриша Боеничев. – Нас почти столько же, сколько москвичей. Ну шо, Комильфо, присоединяйся.
Алена и ее двое знакомых завели оживленную беседу о последнем полуфинале, пропущенном ими из-за полета. Оказалось, что Алена слыла главной болельщицей команды “Тело в тельняшке”, всегда посещала игры во главе группы поддержки и все полтора часа стоя держала плакат, несмотря на то что это тяжкий труд, а потом освистывала обнаглевшее жюри.