Йода: Свидание с тьмой

Стюарт Шон

Идентификация по отпечаткам пальцев: Положительная

На поверхности пакета появилось зеркальце. Йода скорчил рожу и высунул язык.

Скан сетчатки: Результат неопределенный

Пожалуйста, поместите лицо или эквивалентный коммуникационный интерфейс адресуемого получателя перед отражающей поверхностью.

— Машины, — пробурчал Йода, но все же мрачно уставился на пакет.

Скан

сетчатки: Положительный

Данный носитель идентифицирован как получатель этого Самовоспламеняющегося Пакета Бюро Дипломатических Связей. Устройство саморазрушения отключено.

По краям пакета появилась полоса микроперфораций, затем упаковка разошлась в стороны. Внутри лежала обугленная и смятая рукоять джедайского меча. Йода легонько обхватил ее короткими пальцами и вздохнул.

— Учитель?

— Чжан Ли-Ли, — проговорил Йода. — Все, что осталось от нее, вот это.

Вокруг них звенела и шелестела вода.

— О мертвых думал я.

— Список растет с каждым днем, — горько сказала мастер Лим. Она вспомнила свою последнюю встречу с Чжан Ли-Ли. Незадолго до ее отъезда они вместе дежурили на кухне, и они тогда пошли вдвоем в огород, чтобы набрать овощей на ужин. Перед глазами встала картина: она сидит на перевернутой корзине, а Чжан с дурашливым выражением на лице спрашивает: если лущить антарианский горох при помощи Силы, это будет злоупотреблением или нет? Веселые морщинки вокруг ее миндалевидных глаз.

Из пруда на Йоду смотрело его темное отражение.

— Некоторые верят, что можно полностью в Силу уйти после смерти.

— Мы все верим в это, учитель.

— А. Но, возможно, остаться единственными и неповторимыми мы можем. Остаться самими собой.

— Вы думаете о Чжан Ли-Ли, — с печальной улыбкой сказала женщина-гран. — Я бы с радостью поверила, что она сейчас в безопасности, свободна и беззаботна — где-то в Силе. Я бы с радостью, но не могу. Каждому хочется надеяться на жизнь после смерти. Эти руки, эти глаза получили от вселенной форму, которую будут сохранять несколько десятков лет, а потом снова потеряют. Этого достаточно. Чтобы полностью уйти в Силу, нужно раствориться, как мед в чашке стим-кафа.

Йода пожал плечами, глядя на рукоятку меча Чжан Ли-Ли.

— Возможно, права ты. Но вот что я думаю… — Он вынул кусок гальки из трещины в камне, на котором сидел. — Если этот камешек в пруд я брошу, что случится?

— Он утонет.

— А потом?

— Ну, — сказала мастер Лим, теряясь в догадках. — Я думаю, будут волны.

Йода встопорщил уши.

— Да! О воду камешек ударяется, и волна по воде идет, пока…?

— Пока не достигает берега.

— Именно так. Но будет ли там вода, где упал камешек, и там, где волна берега коснется, одной и той же?

— Нет…

— Но все-таки это одна и та же волна?

— Вы думаете, что мы можем стать… волнами в Силе, сохранив свою форму?

Йода пожал плечами.

— Говорил об этом Куай-Гон однажды.

— Мне его не хватает, — печально промолвила Макс Лим. Она никогда всецело не одобряла Куай-Гона

Джинна; тот слишком спешил перечить Ордену, всегда был готов противопоставить свое особое мнение благу всей организации. Но все же он был храбр и благороден, и он хорошо относился к ней в молодости.

Макс вновь взглянула на поломанный световой меч Чжан.

— Кто прислал это, учитель?

Она так и не поняла, услышал ли Йода ее вопрос. Долгое время он сидел молча, поглаживая рукоять своими старческими огрубевшими пальцами.

— Падаван есть у тебя, мастер Лим?

Она кивнула.

— Второй твой?

— Третий. Первой была Рис Алрикс. Она сейчас командует клонами на Салласте. Моим вторым… моим вторым был Эремин Тарн, — неохотно добавила она.

Эремин стал последователем Джейсел, одной из самых прямодушных среди джедаев-диссидентов, считавшей, что Республика утратила моральное право на власть. Эремин всегда противился власти — даже власти Макс, когда она учила его — но он был неимоверно принципиальным. Рассудком Макс могла понять мотивы, побудившие его порвать с джедаями, но ее сердце чуть не разорвалось, когда падаван, которого она с тринадцати лет готовила к стезе рыцаря, по собственной воле покинул Орден.

Будто читая ее мысли, Йода спросил:

— Заполнил пустое место в твоем сердце этот новый падаван?

Макс покраснела и отвернулась.

— Нет позора в этом. По-твоему, отношения между учителем и падаваном только им полезны? — Йода склонил голову набок и посмотрел на нее древними, всезнающими глазами. — О да, в это мы позволяем им верить! Но в тот день, когда даже старый Йода не узнает ничего нового от своих учеников — поистине, учителем он быть тогда перестанет.

Он легонько сжал руку Макс Лим, обхватив ее шесть пальцев своими тремя.

— Нет большего дара, чем великодушное сердце.

Из глаз женщины-грана потекли слезы, и она не пыталась их скрыть.

— Я знаю, джедаям не следует привязываться. Но…

Йода снова сжал ее руку и вернулся к разглядыванию меча. На мгновение его палец остановился на кусочке металла, имевшем удивительно чистый и новый вид, как будто он избежал плазмы или был приварен позднее. Йода нахмурился.

— Этот падаван твой — готов к большой галактике он?

— Уи? Нет! И в тоже время да, — сказала Макс. — Он очень юн. Они все такие юные. Но если кто-то из них и готов, то это он. Сила в нем велика. Не столь велика, как в юном Скайуокере, но всего одним уровнем ниже; и, между нами говоря, он справляется куда лучше, чем Энакин. Такое спокойствие. Такое хладнокровие и самообладание — я бы сказала, немыслимое в таком юном возрасте.

— Верно.

Что-то в голосе Йоды заставило ее насторожиться.

— Вы думаете, этого не может быть?

— Я думаю, очень хочет он, чтобы довольна ты была, — осторожно произнес старый учитель.

Прежде чем Макс успела спросить, что он имеет в виду, раздался удар гонга.

— Ах, мой урок! — сказала Макс, хлопнув ладонью по рогатому лбу. — Я должна читать гиперпространственную навигацию в башне номер три.

Йода выпучил глаза и махнул рукой, словно прогоняя ее:

— Значит, запустить свой гипердрайв должна ты!