Йога. Искусство коммуникации
Шрифт:
И тогда наступает момент истины: телесная форма оказывается в «окрестностях» размытой границы, отделяющей объём, подверженный прямому воздействию в процессе жизненных действий, и объём, никогда им ранее не затрагиваемый. Мы попадаем на некий виртуальный, но вместе с тем вполне ощутимый «водораздел» между подвижной и неподвижной частями объёма своей телесной материи.
При этом наступает очень своеобразное состояние: тело, не затронутое ощутимым физическим напряжением, как бы «повисает» на силовом «скелете» (костно-связочно-мышечном) своей собственной формы при сознании, лишённом — посредством полной релаксации — каких-либо ментальных или нервных возмущений. И тогда возникает третья фаза — спонтанное изменение формы. В микронном «темпе» начинает отступать, отодвигаться сама
Можно сказать так: глубокое расслабление ведёт к предельно возможной минимизации объёмов, на которые с помощью формы конкретной асаны осуществляется воздействие либо прилагается усилие, и такая минимизация есть признак мастерства в йоге.
Подведём промежуточный итог по событиям, происходящим в асанах с телом:
— первая фаза — вход в асану, при котором осуществляется произвольное движение вполне обычного характера;
— вторая фаза — «текучесть», возникающая на фоне углубляющейся тотальной релаксации, непроизвольное движение формы;
— третья фаза — опять-таки непроизвольный, а спонтанный, гомеопатический прирост гибкости, смещение самой «разделительной линии», которая, несмотря на всю свою неосязаемость, всегда достаточно жёстко разделяет мобильную и неподвижную части организма и является одной из его физиологических констант.
И если удастся грамотно подобраться к этой границе, выходя к ней раз за разом «без себя самого», постоянно выполняя условия фазы два, то при должной экспозиции формы мы через какое-то время начнём стабильно получать и вторую, и третью разновидности движения, «дрейф» разделительной линии индивидуальных диапазонов гибкости, присущих каждому человеку. Возникнет естественный её прирост — процесс, на который человеческой волей впрямую влиять невозможно (кроме как в детстве), остаётся только констатировать факт его объективного наличия в зависимости от правильности наших действий либо отсутствия оной.
Если всё, сказанное выше в практике асан, реализовано, это означает, что нам удалось успешно применить принцип «действия не действием», мы грамотно создаём условия для того, чтобы самопроизвольно «включился» и дискретно во времени (каждое ежедневное занятие) происходил спонтанный прирост гибкости.
Если мы хотим, чтобы такой ход событий был стабилен и гарантирован, то должны ежедневно и с математической точностью воспроизводить одни и те же условия, исполнительскую матрицу действий, которая является необходимой и достаточной для развития свойственной вашему телу максимальной гибкости. Одновременно человек приобретает способность воспроизводить состояние «разреженности сознания», нарабатываемое посредством классической практики асан, которое одно только и является основой для дальнейшей работы в психотехниках.
Все эти процессы характерны для любой асаны, имеющей дело с параметром гибкости. Они происходят в достаточно узкой области между относительно доступной и предельно возможной формами тела, которая представляет собой интервал оптимальных воздействий при правильной технологии исполнения. Но потребное качество полного расслабления, о котором здесь идёт речь, достигается совсем непросто. Для начинающих требуются месяцы филигранной работы — привыкание к новому типу нагрузки, адаптация к необычному состоянию восприятия при выполнении асан — только тогда возникает различение «глазами» сознания того, что происходит в теле, и появляется возможность эффективного управления этим.
В подавляющем большинстве случаев занимающийся слишком напрягается вначале, «пережимает» асаны по амплитудам доступного движения. Вследствие этого возникают достаточно яркие ощущения и различные виды перегрузки. Со временем субъект приобретает навыки глубокого расслабления, приходит к чёткому пониманию того, что давить на форму в асанах ни в коем случае нельзя, и способен впасть в другую крайность — он теперь не подходит к текущему пределу гибкости, пассивно «зависая» вблизи него.
Если
Отсюда следует неизбежный вывод, что работа с телом (а тем более с психикой!) в классической йоге, это не что иное, как движение по лезвию бритвы (абсолютно нрав был, говоря об этом, И.А. Ефремов), неустойчивое и весьма субтильное, деликатное пребывание в необходимых окрестностях «золотой середины», которая, — если всё в порядке, — непрерывно «отодвигается» к далёкому функциональному абсолюту, являя собой спонтанный прирост гибкости. Впрочем, движение это происходит лишь до какого-то предела, который свойственен данному организму.
Айенгар, говоря об усилии и расслаблении по отношению к практике асан, в одном из своих интервью с присущей прямотой сказал, как отрезал: «Нужно уметь ждать. Я сам встретил множество препятствий, но я никогда не прекращал своей практики, когда другие отступались... Хотя мои физические данные изначально были слабыми, и среда, в которой я жил, неблагоприятной. Если я смог продолжать (заниматься йогой), вы сможете тоже. Именно в этом смысле надо понимать усилие. Не нужно воображать, как некоторые любят это делать, что для максимального результата нужно минимальное усилие. Это верно для меня, но не для вас. В отличие от вас я могу выполнить «Уттанасану» или «Саламба ширшасану» без какого-либо напряжения. Я не только достигаю максимального результата, но и мои усилия по сравнению с вашими минимальны. Но когда я начинал, мне действительно требовалось побеждать себя, чтобы направить все мои усилия на практику. Усилия стали естественными (как гласит студенческий вариант формулировки одного из законов «сопромата»: «Всякое сопротивление временно»), и в этом состоянии природного существования развивается спокойная сила, которая представляет собой мир полного расслабления. Не забывайте, что расслабление не имеет ничего общего с обрушиванием...» (из интервью журналу «Йогасара», август, 1994).
В данном случае речь идёт об усилии воли, потребной для регулярных занятий практикой, а уже затем о физической работе в асанах. Айенгар подчёркивает тот момент, что усилия должны стать естественными, не специальными, то есть в асанах нет личной работы сверх необходимой, нет желания, старания, напряжения воли, называйте как хотите, сделать что-то «от себя» кроме того, что требуется для безличного удержания асаны, и этот нюанс весьма трудно уловим. Личные усилия в практике необходимо вкладывать не в каждую выполняемую асану, но в правильность процесса её исполнения!
Достичь доступной на сегодня степени приближения к предписанной форме и расслабиться в ней так, чтобы изменения в теле и сознании, возникающие как результат релаксации, не позволяли «выпасть» из позы — вот в чём штука. Повторяю снова: смысл в том, чтобы, не позволяя принятой форме самопроизвольно «раскручиваться» в «обратную сторону» (что приведёт просто к выпадению из асаны), минимизировать работу её удержания во всём объёме тела и в сознании. Степень расслабления должна быть такой, чтобы вся телесная структура насколько возможно сама по себе потеряла сопротивление и «осела», перестала восприниматься ощущениями от данной формы — какой бы затейливой последняя не была. При этом следует сознательно уклоняться от ощущений, переводя их под порог восприятия посредством релаксации. И тогда в каждой асане (при ежедневном систематическом повторении) будет иметь место тот самый гомеопатический и спонтанный прирост наличной гибкости, который постепенно приводит к изменению прежних значений физиологической константы внутренней подвижности вашего тела и даёт толчок развитию множества полезнейших событий в психосоматике.