You're my downfall
Шрифт:
– У тебя было около восемнадцати лет, чтобы рассказать ее! – он взрывается, впервые в жизни повысив голос на меня. Даже подростком он мог беситься, рычать, но никогда не орал.
– Ты ведь и сам догадывался, судя по всему…
– Алиса нашла ваш свадебный фотоальбом у своей бабушки, а это, знаешь ли, вызывает определенный мысли.
– Я просто хотела тебе сказать, что его появление напомнило мне, чего я стою на самом деле. С Кристианом я росла, Майкл подавил меня, а я этого даже не замечала. Для твоего морального спокойствия, открою тебе небольшой секрет семьи Греев: у Грейс и Каррика все трое детей приемные.
– Поверить не могу, что ты никогда не сказала мне, если бы он не появился в твоей жизни.
– Будь реалистом, это ты появился в его жизни и объявил о себе, - на лице сына настоящее удивление. Точно такое же, какое было и у маленького мальчика, который впервые увидел бабочку. – Или я не права?
– Вот черт.
– Кристиан очень хороший человек, Теодор. И он хотел с тобой общаться. Но из-за кое-каких юридических ошибок не смог. Прими это, пожалуйста. Потому что я хочу, чтобы он был в моей жизни. В идеале – не как просто друг. Это понятно? – сын отводит взгляд, поэтому приходится применить самое «жуткое» оружие: хватаю его за подбородок и заставляю смотреть мне в глаза. – Это понятно, Теодор?
– Да. Да, я понял.
– Я люблю тебя, мой дорогой мальчик, - чмокаю сына в щеку, и он слабо улыбается.
– Я тебя тоже.
Выхожу из здания, где прямо у входа стоит Кристиан и нервно курит. Вот с его нервами ему только курения и не хватает в жизни.
– Молодец, Грей. С твоим образом жизни курения и не хватало.
– Извини.
– Что заставило тебя так нервничать?
– Алиса, как и всегда. Повисла на шее и как заведенная шептала, что благодарна мне и как она любит Теодора… Он очень сильно обидел ее, а она все равно с ним. И мне сложно это понять.
– Любимому человеку можно простить почти всё, Кристиан, - беру его под локоть, медленно шагая вместе с ним к машине. – Он позаботиться о ней, тем более, когда у него чистая голова. Она его наркотик. Теодор никогда так не сиял, как рядом с твоей Алисой.
– Ей всего шестнадцать.
– Просто оставь их в покое. Сами разберутся со своими проблемами. Теодор взрослый мальчик, Алисия, воспитанная тобой, тоже не глупая девочка. Справятся.
– Я постараюсь, - он печально вздыхает, а в следующее мгновение я уже в его руках, и он быстро шагает вместе со мной. Взвизгиваю, но просто обнимаю его за шею.
Какая женщина будет против того, чтобы ее носили на руках? Я лично нет.
– Либо ты носишь меня на руках, либо кормишь всякой дрянью.
– Я пока не решил, что мне нравится больше, - Кристиан открывает дверь машины и запихивает меня на сидение, шлепая по заднице, чтобы я побыстрее двигалась.
– Ты распускаешь руки!
– Может, я так проявляю заботу?
– Кристиан обнимает меня, прижимая к себе, а я лишь плотнее прижимаюсь к нему. Мне так хорошо, когда я ощущаю его руки на себе, что хочется буквально завернуться в его объятия. Боже, это неправильно. До одури неправильно. Слишком стремительно. Но так хорошо…
***
Завернувшись в большое полотенце, я выхожу из ванной и тихо выбираюсь в гостиную, где бросила свой клатч. Нужно сделать кучу звонков, хорошо, что Грея нет дома.
На телефоне несколько пропущенных от Евы, Майкла и несколько звонков с работы, но перезваниваю я только Еве. С ней моя девочка, по которой я ужасно скучаю. Как бы ни было, это только моя малышка.
– Скажи привет мамочке, - Ева включает камеру, и я вижу свое маленькое солнышко, которая радостно хлопает ладошками по столу, когда видит меня. – Как дела, Ана?
– Все хорошо. Я поговорила с Тедди. И как-то все…
– Все будет хорошо. Как с Кристианом? – на ее лице хитрая ухмылочка, она явно ожидает подробностей, но мне нечего сказать.
– Я не знаю. Я не могу от него оторваться, во всех смыслах, но…
– Тебе страшно?
– Да. В моей голове должны быть только дети и работа, расставание с мужем, а не чертовы бабочки и глупая ухмылка из-за его поцелуев.
– Ты пропала. Какое безумие, в нашем возрасте и так быстро, Ана.
– Я в ужасе, а сделать что-то не могу. На землю спускает только Софи, которую он может и не принять.
– Как ее не принять? Она ангел, - подруга зацеловывает мою девочку, подкидывая ее на коленях, отчего малышка громко смеется, а я буквально чувствую зависть. Я тоже хочу прижать ее к груди и не выпускать, и меня злит то, что я не могу сделать это.
– Я придумаю что-нибудь, - замираю, услышав, как ключ поворачивается в двери, и резко подрываюсь со своего места. Нужно одеться, черт возьми, не могу же я в таком виде… - Мне пора, люблю вас, - сбрасываю вызов и буквально бегу в свою комнату. В коридоре отчетливо слышен голос Кристиана, он тоже говорит по телефону, и я бы рада ускориться, но он произносит «я люблю тебя», и я резко замираю, чуть не врезавшись в стену. Да, он всегда был скрытным, не удивительно, если у него есть любимая женщина, и пресса просто не знала об этом, а Грейс щадила мои чувства.
– Ого, - он заходит в гостиную и осматривает меня. Дыши, Анастейша. Он бы не стал тебе лгать. – Меня так даже Линдси не встречала, если честно.
– Кто такая Линдси?
– Моя саба, - он подходит ко мне… и поправляет полотенце, которое сползло. Даже не касаясь оголенной груди. Ана, что злит тебя больше, твой позор или его сдержанность? Проклятие! – Переоденься и высуши волосы, а то заболеешь.
– Ты указываешь мне?
– Я пытаюсь проявить заботу.
– Что бы ты сделал со своей замечательной Линдси, если бы она сделала так? Если бы не послушалась тебя? – резко дергаю полотенце, и оно падает у моих ног. – Как бы ты наказал ее?
Его присутствие лишает меня последних остатков разума. Проверено.
– Немедленно оденься. Ты не она, она любит боль, - он поднимает полотенце и прикрывает меня, но я не принимаю его. Вот еще, Грей. Настало время играть по моим правилам. Если бы они у меня были, конечно же. – Ана, пожалуйста.
– Нет. Или тебе просто не нравится то, что ты видишь?
– Мне нравится. А теперь иди и одевайся, - он пятится от меня назад, рассматривая лепнину на потолке.
– Пошел ты к черту, Грей. Даже не приближайся ко мне, - опускаюсь на корточки, подбираю это несчастное полотенце и медленно выпрямляюсь. Кристиан следит за каждым моим движением, тяжело дыша, и я медленно ухожу от него, покачивая бедрами. – Придурок.