You Would Never Know
Шрифт:
– Спокойной ночи, сэр, - тихим голосом сказала она, даже не посмотрев на него, и направилась к выходу.
Когда её пальцы уже сжали ручку двери, Северус сказал:
– Подождите.
Гермиона резко обернулась, но увидела его только что скрывшегося за дверью в свою спальню. Через полминуты он вернулся и остановился возле дивана. В руках его была красивая серебряная коробка, перевязанная синей лентой. Он перекладывал её из руки в руку. Гермиона заинтересованно посмотрела на него и медленно подошла.
– Что это?
– спросила она.
– Откройте, - он вручил ей коробку.
Гермиона развязала бант и положила ленту на спинку дивана. Бросив теплый взгляд на Северуса, она подняла
– Спасибо, профессор, она очень красивая, - улыбнулась она.
– Возьмите её, - сказал он.
Гермиона снова взглянула на Северуса и взяла розу в руку. Несколько секунд она была всё такой же белой, а затем начала краснеть. Медленно, от основания, каждый лепесток краснел. Гермиона в восхищении замерла. По мере того как роза краснела, вверх по стеблю спиралями поднимались желтоватые искры. Когда эти искры соединились с самим бутоном, они поменяли свой цвет на ярко-алый, и, обойдя весь цветок до конца, взметнулись в воздух множеством вспышек. Искры беспорядочно заметались вокруг Гермионы, они летали вокруг её лица, шеи и рук. Сделав кучу оборотов вокруг девушки, они преобразились. В крошечных бабочек. Бабочки мягко запорхали подобно искрам, которыми они были секунду назад. Обвились вокруг неё, щекоча её кожу своими нежными крылышками. Через несколько минут они все взмыли в воздух и снова превратились в искры. Долетев до максимальной высоты, они начали спускаться, подобно салюту, окружив Гермиону куполом. А затем развеялись облаком блестящей пыли.
Девушка всё так же завороженно смотрела перед собой, а когда наконец поняла, что это чудо закончилось, посмотрела на Северуса. Улыбнулась, сладко и нежно, и сказала:
– Это лучший подарок в моей жизни, профессор.
Тот лишь улыбнулся и кивнул:
– Вы потрясающе выглядите.
Он проводил её до гостиной. Сразу почувствовал, что изнутри на комнату наложен не один десяток заклинаний, чтобы весь шум внутри не был слышен снаружи. Гермиона попрощалась с Северусом и, всё ещё сжимая розу в руке, нырнула в проём. Сам он возвращался восвояси с дико колотящимся сердцем. Такого с ним не было, даже когда он находился на смертном одре перед Волдемортом и его змеёй. Что за непонятная чертовщина с ним происходит? Это немыслимо. Нужно немедленно прекратить об этом думать. Ибо если он всё же будет размышлять об этом, скорее всего придет не к самому прекрасному исходу. А ему не нужны снова проблемы. Совершенно не нужны.
========== Chapter 8. Memories. ==========
На следующий день в гостиной Гриффиндора и в каждой спальне (кроме комнат первого-третьего курсов) был полный погром. Гарри лежал на кровати Джинни, но это ещё ничего. Рон тоже был примерно рядом с ними. Всего лишь под кроватью. Ещё кто-то лежал на полу, укрывшись сорванным пологом, а кто-то - в куче перьев из порванных подушек.
Видимо, Гермиона чувствовала себя лучше всех, поскольку ограничилась лишь сливочным пивом, когда все остальные, судя по запаху и их виду, пили ещё и огневиски. С улыбкой, девушка соскочила с кровати и, переступая через тела и мусор, отправилась в ванную. Приняла душ. Она чувствовала себя прекрасно, она была самой счастливой на свете. Никогда она не забудет подарок Северуса. Наверное, он просто так это, даже не думал, что на Гермиону это произведет хоть какое-то впечатление, но она была потрясена и восхищена. Даже придя в комнату усталой и измотанной прошлой ночью, она нашла в себе силы поставить розу в вазу. Для пущей безопасности, она оставила её в ванной. И это была хорошая идея.
Гермиона с радостью обнаружила, что все цветы и нераскрытые подарки оставили в неприкосновенности, и выскочила
В Большом Зале стол Гриффиндора пустовал. Первый, второй и третий курс, конечно, присутствовал, но всех остальных не было.
Гермиона села одна и положила себе тост и джем. “Как хорошо, что сегодня суббота, и ребятам не достанется от МакГонагалл”, - с улыбкой подумала девушка и откусила тост.
– Привет.
Она поперхнулась, услышав ставший знакомым голос. Гермиона повернулась к Драко Малфою, и сказала:
– И тебе доброе утро.
– Можно?
– он указал на место рядом с ней.
Конечно, пора бы перестать удивляться новым качествам Малфоя, но Гермиона всё равно была в шоке, но кивнула. Она осмотрела стол Слизерина, там было полно свободных мест. Значит Малфой хочет сесть здесь исключительно для разговора.
– Как прошла вечеринка?
– улыбнулся он.
– Эм, я, если честно, ушла оттуда.
– Почему?
– Я… я просто, ну, не очень люблю шумные места и, в общем, такие большие компании, - ответила Гермиона и смущенно улыбнулась.
– Ты открывала подарки?
– Нет ещё, я пока не успела, но сегодня займусь этим.
Драко кивнул, чуть отвернулся и задумался о чём-то. Что это с ним такое? И вдруг Гермиону осенило.
– Ты… ты что… Ты мне подарок сделал?
– удивленно подняв брови, спросила она.
Драко бросил на неё секундный взгляд, затем снова отвернулся и почесал руку.
– Так да или нет?
– настаивала она.
Он снова молчал и рассматривал стены. Да почему он не отвечает?
– Мал… - она осеклась.
Называть его по фамилии, когда он стал называть её по имени как-то невежливо.
– Ответь мне!
– продолжила она.
Он повернулся к ней и посмотрел ей в глаза.
– Как меня зовут?
– вдруг спросил он.
Гермиона испугалась. Она чуть покраснела и опустила глаза.
– Скажи, - попросил он.
Она снова посмотрела на него и почувствовала, что если скажет ему это, то никогда уже не будет как раньше. Она видела, что он что-то чувствует к ней, видела в его глазах что-то другое, новое, что никогда не видела раньше. Но она не чувствовала к нему ничего. Разве что её удивляло его поведение. И тронула его переменчивость. То, что он притворялся всегда, а сейчас вдруг перестал. Он не мог шутить с ней, ему не перед кем выпендриваться, и они больше не на третьем курсе, когда это весело. Сейчас всё по-другому, он не будет врать. У Гермионы не было выбора, и она сказала:
– Драко.
Он улыбнулся уголками губ и кивнул. Он уселся удобнее и положил себе на тарелку яичницу.
Люди перестали удивляться многим вещам после войны. Например тем, что слово “грязнокровка” слышно всё реже и реже, о профессоре Снейпе говорят исключительно с благоговением и безграничным уважением, а после долгого года тьмы и трагедий, смех, улыбки и шутки снова стали самым обычным делом. Но когда кто-то из учеников или учителей поднимали головы от своих тарелок, натыкались взглядом на Гермиону Грейнджер, посмеивающуюся над чем-то, что сказал сидящий рядом Драко Малфой, это не могло не вызвать хоть немного удивления.
Именно это и почувствовал Северус Снейп, когда зашёл в уже полупустой Большой Зал в это субботнее утро, и ещё в дверном проходе услышал такой знакомый и звонкий смех. Каков же был его шок, когда он услышал также смех Драко Малфоя, который вряд ли вообще смеяться умел. Северусу по крайней мере очень редко удавалось застать его в хорошем расположении духа. Особенно последние два года.
– Доброе утро, мисс Грейнджер и мистер Малфой, - холодно процедил он, нависая над парочкой.
– О, доброе утро профессор Снейп, - глаза Гермионы как обычно загорелись при виде её любимого человека.