Йозеф Геббельс. Особенности нацистского пиара
Шрифт:
2) Отдел по особой тематике: отделение ведало подготовкой радиопередач в случае, когда была необходима срочная мобилизация, организацией радиовещания в военное время и использованием радио как оружия военной пропаганды.
3) Отдел юридического обеспечения.
4) Отдел технических вопросов [212] .
Четвертое отделение помимо явных своих задач достаточно часто занималось техническим обеспечением особо секретных и важных объектов. Так, шеф политической разведки В. Шелленберг упоминал об одном из таких объектов:
212
Брамштедте Е., Френкель Г., Манвелл Р. Й. Геббельс. Мефистофель усмехается из прошлого. С.113.
«Геббельс, будучи министром пропаганды, создал службу радиоперехвата, главная задача которой состояла в снабжении его министерства всем необходимым для ведения пропаганды в странах противника. Эта служба, в которой в качестве операторов работало много иностранцев, была благодатной базой для вражеских секретных служб и поэтому находилась под постоянным и тщательным наблюдением гестапо» [213] .
Достаточно высокий уровень развития радиотехники позволял не только перехватывать «вражеские голоса»,
213
Шелленберг В. Лабиринт. С. 356.
«Наши секретные радиостанции образцово используют всяческие уловки и ухищрения. Сталину не до смеха. Значительная часть русской пропаганды внутри страны занята опровержением нашей. Она носит оборонительный характер, эта расхваленная и опасная большевистская массовая пропаганда. Теперь наши радиостанции беспрепятственно выходят в эфир. Официальные подчеркнуто объективны, а секретные радиостанции жмут на всю катушку» [214] .
Координация таких разноплановых отделений требовала огромных сил как от самого Геббельса, так и от его непосредственных подчиненных. Неудивительно, что Отдел радио Имперского министерства народного просвещения и пропаганды оказался неспокойным местом для тех, кто его возглавлял. Обилие самых разнообразных функций, а главное – деспотичный контроль со стороны Й. Геббельса, требовавшего от руководителей полного и безоговорочного подчинения, привели к тому, что люди там надолго не задерживались. Первый глава отдела, Густав Крукенберг [215] , продержался на новом месте совсем немного. Его противостояние с министром пропаганды вылилось в то, что вскоре ему пришлось подыскивать новое место работы. На смену Крукенбергу пришел 28-летний Ойген Хадамовски. Его отношения с Геббельсом тоже были далеки от идеальных. С одной стороны, именно его министр в своих записях обозначил как «одного из спутников жизни, много лет неустанно и преданно сопровождавших его», с другой – стремительный карьерный взлет и непомерное честолюбие молодого работника безумно раздражало министра. А. Шпеер не раз становился свидетелем достаточно безобразных сцен, когда Геббельс намеренно дискредитировал Хадамовского перед фюрером:
214
Агапов А. Б. Дневники Йозефа Геббельса. Прелюдия «Барбароссы». Запись от 5 июля 1941 года. С. 383.
215
Крукенберг Густав (8.03.1888 – 23.10.1980) – один из руководителей пропаганды и командиров войск СС, бригаденфюрер СС, генерал-майор войск СС. Получил юридическое образование, доктор права. Участвовал в 1-й мировой войне. В 1932 году вступил в НСДАП. В 1933 году был назначен младшим статс-секретарем и начальником отдела радио в геббельсовском министерстве. С началом войны поступил в действующую армию в чине майора резерва. С 1940 года являлся начальником группы оперативного отдела штаба командующего вермахтом в Нидерландах. В 1943 году стал начальником штаба экономической инспекции «Центр» в составе экономического штаба «Восток», занимавшегося вывозом ценностей с территории СССР. С 1944 года – начальник штаба 3-го танкового корпуса СС и генерал-инспектор французских формирований СС. С 2.5.1945 – командир 11-й добровольческой моторизированной дивизии СС «Нордланд». В конце войны вместе с остатками этой дивизии сдался советским войскам; почти 10 лет провел в лагерях. В 1955 году передан властям ФРГ и освобожден.
«Некоторые остроты бывали тщательно подготовлены и как звенья аккуратно вплетены в цепь действий, о развитии которых Гитлер получал регулярную информацию. Геббельс и здесь превосходил остальных, поскольку одобрительная реакция Гитлера снова и снова побуждала его к действию. На радио старый член партии Ойген Хадамовски получил руководящую должность и теперь горел желанием возглавить все радиовещание рейха. Министр же пропаганды, у которого на примете был совсем другой кандидат, опасался, как бы Гитлер и впрямь не вздумал поддерживать Хадамовского, поскольку тот с заметным искусством организовал передачи о ходе избирательной кампании. Ханке, статс-секретарь в министерстве пропаганды, после этого пригласил его к себе и официально сообщил ему, что он недавно был произведен Гитлером в "рейхсинтенданты". Восторги Хадамовского по поводу желанного назначения были, по всей вероятности, за обедом доведены до сведения Гитлера в огрубленном и искаженном виде, так что Гитлер воспринял все происшедшее как интересную шутку. На другой день Геббельс нарочно велел напечатать несколько экземпляров одной газеты, в которой была опубликована ложная информация о назначении, а вновь назначенный осыпался неумеренными похвалами. В таких интригах Геббельс знал толк; теперь он мог доложить Гитлеру, какие преувеличения и восторги содержала информация и с какой радостью Хадамовски все это воспринял. Результатом был новый приступ хохота у Гитлера. В тот же день Ханке попросил вновь назначенного произнести приветственную речь в неподключенный микрофон, и это снова послужило источником бесконечного веселья, когда за столом было сообщено, с какой неумеренной радостью – доказательством откровенного тщеславия – он реагировал на это предложение. Теперь Геббельсу нечего было опасаться, что кто-то поддержит Хадамовского. Дьявольская игра, причем высмеиваемый даже не имел возможности вмешаться, он, вероятно, и не подозревал, что все эти шуточки имели целью сделать его совершенно несостоятельным в глазах Гитлера. Никто не мог бы также проверить, точно ли Геббельс излагал факты или дал волю необузданной фантазии» [216] .
216
Шпеер А. Воспоминания. С. 187–188.
Интриги Геббельса привели к ожидаемым результатам. Хадамовски сначала был вытеснен в Мюнхен, подальше от Берлина, а в 1943 году в числе других партийных функционеров направился в действующую армию, где и погиб в бою.
Следующим беспокойное место в отделе радио занял Дресслер-Андресс, человек опытный, прошедший Первую мировую войну и примкнувший к нацистскому движению с середины 20-х годов. Еще до прихода НСДАП к власти он являлся одним из создателей Молодежной германской организации и командиром молодежной боевой группы. Будучи талантливым журналистом и толковым руководителем, Дресслер-Андресс хорошо зарекомендовал себя как глава политического отдела радио в Имперском руководстве НСДАП. Казалось, этот человек как ни один другой готов к работе в министерстве пропаганды. Однако его сгубило именно
217
Криглер Ганс (3.05.1905, Бреслау —?), журналист. По образованию архитектор. В НСДАП вступил в 1926 году. С 1931-го – руководитель радиоотдела гау Силезия. После того как к власти пришли нацисты, Криглер был назначен интендантом радио в Бреслау. В геббельсовском министерстве работал с 1937 года, однако вынужден был освободить занимаемую должность из-за конфликта с министром пропаганды.
218
Берндт Альфред Ингемар (22.04.1905, Бромберг – 21.03.1945, Вешперем, Венгрия), журналист. Вступил в НСДАП в 1924 году. Два года возглавлял пронацистский «Германский ежедневный листок», работал редактором в различных провинциальных изданиях. С 1934 года – член СС. С 1936 по 1938 год руководил отделом прессы в министерстве пропаганды, с 1938 по 1939-й – отделом литературы. Отдел радио возглавил с 1939 года. С 1.04.1945 года командовал 2-м батальоном 5-го танкового полка 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Погиб в бою.
219
Имеется в виду Диверге, два с лишним года занимавший должность руководителя отдела радио.
Последним главой отдела радио оказался Ганс Фриче, талантливый журналист, исполнявший свои обязанности до мая 1945 года. Поначалу его отношения с Геббельсом складывались непросто, как и у его предшественников. Еще до получения новой должности, будучи руководителем службы внутренней прессы, он не раз вызывал раздражение Геббельса, пытаясь действовать по своему разумению. В частности во время инцидента с Гессом Фриче пытался добиться от Геббельса вразумительной информации для распространения внутри страны. Но Геббельс, избравший тактику замалчивания для ликвидации последствий от скандального перелета, был нем.
«Фриче постоянно терзает меня, требуя больше информации о деле Гесса внутри страны. Я отвергаю это. Эту аферу необходимо систематически замалчивать» [220] . Довольно скоро Фриче научился не задавать лишних вопросов, демонстрируя высокий уровень приспособляемости и большие способности в лавировании.
Скорее всего, он добился бы больших успехов, но не случилось. В мае он был захвачен советскими войсками и в качестве военного преступника привлечен к суду Международного военного трибунала в Нюрнберге. Современники были немало удивлены этим фактом.
220
Агапов А. Б. Дневники Йозефа Геббельса. Прелюдия «Барбароссы». С. 285.
«Ганс Фриче, сделавший карьеру в качестве радиокомментатора благодаря тому, что его голос напоминал голос Геббельса, который и взял его на службу в министерство пропаганды. Никто из присутствовавших на суде, включая самого Фриче, не мог понять, почему он, будучи слишком мелкой сошкой, там оказался, – и его оправдали» [221] .
Однако все объяснялось достаточно просто: на процессе в Нюрнберге [222] обвинители хотели видеть представителя министерства пропаганды, человека изнутри знавшего устройство министерства. Фриче подходил по всем статьям. Он действительно был необыкновенно осведомленным человеком. При этом его знали в Германии все. Вся страна спешила к радиоприемникам, заслышав позывные: «Говорит Ганс Фриче».
221
Уильям Ширер. Крах нацистской империи. Смоленск, 2003. С. 723.
222
Представ перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге в 1946 году, Фриче признал, что ошибался в своей оценке Гитлера и нацизма и что в конце концов он пришел к осознанию, что фюрер решился на истребление не только евреев, но и германского народа. «Это самый ужасный приговор всех времен и народов. Только одно еще более ужасно: приговор германскому народу, оскорбительный для его идеализма».
Приемники эти, образца 1938 года, стоившие 65 марок, а позже – еще дешевле, производили в огромном количестве. Содержание их обходилось в 2 рейхсмарки ежемесячно. Они обладали неоспоримым преимуществом перед всеми другими моделями, поскольку физически были не в состоянии выловить иностранные передачи. Подобные приемники были и в семьях, и на производстве. Они передавали политические передачи вроде таких, как «Слово предоставляется партии», а также развлекательные – «Веселые минуты на работе и дома» и «Музыка и танцы на предприятии». Они просвещали крестьян, излагая сельскохозяйственные новости, воспитывали молодежь в духе преданности национал-социализму во время «Часа молодежи нации».
Программа передач с течением времени видоизменялась и трансформировалась: все больше было легкой танцевальной музыки, по мере того как положение на фронте становилось все серьезнее. Все реже и реже Геббельсу удавалось уговорить выступить Гитлера. В последние месяцы войны он посвятил этим уговорам немало времени, но вот еще:
«Фюрер обещает мне быстрейшим образом выступить с обращением по радио к немецкому народу. Но, как уже было сказано, он сначала хочет дождаться успешных результатов принятых им на Западном фронте мер. Я несколько сомневаюсь теперь в том, что он действительно намерен выступить в обозримом будущем. У фюрера сейчас появился какой-то совершенно непонятный мне страх перед микрофоном. Хотя он и понимает, что было бы неверно теперь оставить народ без такого обращения, но, к сожалению, служба СД после его недавнего выступления доложила ему, что в народе его речь критиковалась, что он будто бы не сказал ничего существенного нового. А он и действительно не может сообщить народу ничего нового. Уже о чем-то говорит сам факт, что фюрер заявляет о необходимости сообщить в своей речи нечто существенное, а пока у него для этого нет предпосылок. Я возражаю, обращая его внимание на другую сторону дела и указывая, что народ ожидает от него хотя бы какого-то сигнала. Такой сигнал можно было бы дать и в нынешней сложной обстановке. В общем, наша "дуэль" по поводу речи приобретает такой характер, что мне становится просто не под силу убедить фюрера немедленно составить эту речь» [223] .
223
Геббельс Й. Последние записи. С. 353.