Юденич
Шрифт:
«1. Обе договаривающиеся стороны сохраняют нейтралитет в существующем между Австро-Венгрией и Сербией конфликте.
2. В том случае, если бы Россия вмешалась при посредстве действительных военных мер в конфликт и сделала бы, таким образом, необходимыми для Германии выполнение своего долга и своих обязанностей союзницы по отношению к Австро-Венгрии, то этот долг и эти обязанности подлежали бы выполнению также и для Турции.
3. В случае войны германская военная миссия останется в распоряжении оттоманского правительства. Оттоманское правительство обеспечит существование действительного
4. Если оттоманские территории подвергнутся угрозе со стороны России, Германия защитит Турцию в случае нужды силой оружия.
...7. Настоящее соглашение останется секретным и может быть опубликовано лишь в случае согласия, установленного обеими договаривающимися сторонами...»
Стамбул без особых колебаний вступил в Первую мировую войну. 27 сентября Турция закрыла черноморские проливы для торговых кораблей стран Антанты и прежде всего для России. Этот шаг стал как бы актом неофициального объявления войны противникам Германии и Австро-Венгрии. Теперь в Европе знали, на чьей стороне и против кого будет сражаться турецкая армия, приведённая в «соответствие» германской военной миссией генерал-лейтенанта и мушира Лимана фон Сандерса.
16 октября соединённая турецко-германская эскадра под командованием немецкого контр-адмирала Вильгельма Сушона бомбардировала города Севастополь, Феодосию, Новороссийск. При этом германские линейный крейсер «Гебен» и лёгкий крейсер «Бреслау» были включены в состав военно-морского флота Турции под названиями «Султан Селим» и «Медиллли». При этом практически всеми кораблями Оттоманской Порты командовали германские офицеры.
Контр-адмирал Сушон пользовался такими широкими полномочиями, что часто отдавал приказы союзному флоту через голову турецкого морского министра Джемаля-паши. Флотом Стамбула фактически командовал он, а не адмиралы Решада Мехмеда V.
Одновременно с бомбардировкой Севастополя, Феодосии и Новороссийска было совершено внезапное нападение на фортовый город Одессу. В её гавани турецкими миноносцами потоплена русская канонерская лодка «Донец». При Получении о том краткой телеграммы начальник штаба Кавказского округа приказал немедленно собрать всех наличных офицеров:
— Господа офицеры, сегодня турецкий флот под флагом Германского адмирала атаковал черноморские порты России. В Одессе потоплена наша канонерская лодка.
Юденич пытливо посмотрел на лица стоявших в зале штабных офицеров, своих подчинённых. Они молчали, словно ничего неожиданного для них сегодня не произошло. Николай Николаевич продолжил:
— И хотя война с Турцией ещё официально не объявлена, знайте — она уже началась.
По лицам подчинённых Николай Николаевич видел, что они уже давно готовы к войне. Для них приграничный округ последние годы всё больше напоминал прифронтовой. Дальше генерал-лейтенант уже приказывал:
— Штаб округа полностью переходит на режим военного времени. Немедленно отозвать телеграммами всех людей из отпусков. Получить личное оружие. Усилить бдительность. В отделах штаба дежурство вести круглосуточно...
В ответ на откровенно враждебные военные акции со стороны Турции 2 ноября 1914 года Россия после
Первая мировая война таким образом пришла на Кавказ и уже в скором времени сделала генерала Николая Николаевича Юденича признанным полководцем русской армии. Война принесла ему славу и сделала его трижды кавалером ордена Святого Георгия.
Эта же война самым неожиданным образом прервала его блестящую военную карьеру, а потом бросила в пучину Гражданской войны и оставила без Отечества, сделав уделом последних лет его жизни русское зарубежье.
Глава пятая
КАВКАЗСКИЙ ФРОНТ. НАЧАЛО ВОЙНЫ
Известно, что, оказавшись в эмиграции, Николай Николаевич Юденич избегал давать оценки готовности России, её армии и народа к Великой войне. За него это сделали другие известные личности — современники тех военных потрясений. Отказать многим таким суждениям в правдивости и по сей день трудно.
Так, бывший царский генерал от кавалерии, Верховный главнокомандующий Временного правительства, а затем красный военный специалист А. А. Брусилов в своих мемуарах отмечал:
«Мы выступили с удовлетворительно подготовленной армией...
Состав кадровых офицеров... был недурен и знал своё дело хорошо, что и доказал на деле...
Хуже у нас была подготовка умов народа к войне. Она была вполне отрицательная...
Моральную подготовку народа к неизбежной европейской войне не то что упустили, а скорее не допустили...»
Один из вождей Белого движения на российском юге генерал-лейтенант А. И. Деникин в своих мемуарах «Путь русского офицера» высказывался более резко:
«Россия не была готова к войне, не желала её и употребляла все усилия, чтобы её предотвратить».
Известный отечественный военный историк А. М. Зайончковский в своём фундаментальном труде «Мировая война 1914-1918 гг.» даёт действительно исчерпывающую характеристику готовности Российской империи и её армии и флота к Первой мировой войне. Её участник и исследователь, он отмечал:
«Россия успела залечить свои раны (после Русско-японской войны. — А.Ш.) и сделать большой шаг вперёд в смысле укрепления своего военного могущества. Мобилизованная русская армия достигла в 1914 г. грандиозной цифры — 1816 батальонов, 1110 эскадронов и 7088 орудий, 85% которых… могло быть двинуто на Западный театр военных действий.
В русской армии усовершенствовалось обучение, расширились боевые порядки, начала приводиться в жизнь эластичность их, было обращено внимание на значение огня, роль пулемётов, связь артиллерии с пехотой, индивидуальное обучение отдельного бойца, на подготовку младшего командного состава и на воспитание войск в духе активных и решительных действий.
Но с другой стороны, оставлено было без внимания выкинутое японской войной значение в полевом бою тяжёлой артиллерии, что, впрочем, следует отнести и к погрешности всех остальных армий, кроме германской. Не были достаточно учтены ни громадный расход боеприпасов, ни значение техники в будущей войне.