Юденич

Шишов Алексей Васильевич

Главные силы передового Сарыкамышского отряда оборонялись на рубеже населённых пунктов Ени-кей, Баш-кей. Когда пришло время, Юденич приказал отряду повсеместно перейти в наступление. Русские войска медленно продвигались в глубоком снегу, почти всюду встречая упорное сопротивление турок. Дело доходило до штыковых схваток. Раненых с санитарными обозами отправляли в тыл.

Требовался неожиданный, внезапный удар по стойко оборонявшемуся неприятелю. Чтобы сломить вражеское сопротивление на главном направлении, русская армия решила обойти левое крыло сил 11-го турецкого корпуса,

закрепившееся на горной позиции к западу от селения Кетек.

Приказ на этот нелёгкий фланговый манёвр у Караургана получил полковник Довгирт — командир 18-го Туркестанского стрелкового полка, усиленного четырьмя орудиями. Ему предстояло в кратчайшие сроки преодолеть 15 километров горной местности в условиях двадцатиградусной стужи. Турки, просмотрели выход русских во фланг их позиции, не имея дальних дозоров.

C трудом прокладывая дорогу, нередко перенося орудия и боеприпасы на руках, бойцы 18-го Туркестанского стрелкового полка упорно продвигались вперёд. В ущельях и распадках снег местами превышал человеческий рост. Этот путь полк проделал за пять суток; при этом люди не получали горячей пищи, питаясь почти одними сухарями.

Когда неожиданно вышедшие во вражеский тыл стрелки-туркестанцы развернулись в боевые порядки, на фланге позиций 11-го турецкого корпуса началась паника. Его полки стали один за другим поспешно отступать из-за явной угрозы окружения. Аскеры не подчинялись приказам своих офицеров, последние были бессильны выполнить распоряжения корпусного командира. Под Караурганом был захвачен в плен начальник 34-й турецкой пехотной дивизии вместе со своим штабом и дивизионным знаменем.

Вскоре отступление неприятельских войск стало повальным. В ночь на 29 декабря турки начали отход на Ольты. На высотах к северо-западу от Сегдасора они заняли было арьергардную позицию по обе стороны от шоссе, кое-как смогли окопаться, устроить завалы на горных дорогах и тропах.

На рассвете следующего дня русские войска, не обнаружив перед собой противника, начали его преследование. Однако пройдя всего восемь километров, они были встречены сильным артиллерийским огнём с закрытых позиций.

Помощи от своих пушкарей авангарду русских скоро ждать не приходилось. Но положение неожиданно изменила подоспевшая 2-я Оренбургская казачья батарея: её орудийные расчёты быстро развернулись и открыли огонь, который оказался на удивление всем метким и губительным.

Залёгшие было стрелки сразу приободрились. Выглядывая из своих укрытий, они следили за разрывами снарядов, которые один за другим оренбургские казаки-артиллеристы посылали во врага. Между собой солдаты переговаривались:

— Смотри, здорово-то наши пушкари турок с места сшибают...

— Опять в тыл побежали. Один даже ружье своё бросил, чтоб легче было...

— Сейчас начнётся, в штыки пойдём. Гляди — наш ротный саблю из ножен вынимает. Сейчас нам крикнет...

Под прикрытием огня казачьей артиллерии стрелки рассредоточились правее и левее шоссе. Это напугало турок возможностью обхода своих флангов, и они отступили ещё на три-четыре километра.

Очередную ночь русский отряд провёл

под открытым небом в заснеженном лесу. Для разведки и наблюдения за неприятелем в Сегдасоре и Авдосте вперёд ушли четыре сотни сибирских казаков с конно-пулемётной командой.

Казаки-сибирцы сделали своё дело. Позиции отступивших турок были хорошо изучены ими, и на рассвете русские стрелки начали атаку. Удача сопутствовала 263-му пехотному Гунибскому полку, роты которого, попав под перекрёстный огонь, всё же смогли сбить турок и заставили их обратиться в бегство. Многие султанские аскеры просто рассеялись в окрестных горах...

Новый 1915 год Отдельная Кавказская армия встретила в наступлении. К 5 января она вышла, перейдя во всех местах государственную границу, на рубеж селений Ит, Арди, Даяр. С этой линии перед ней открывались благоприятные возможности для развития наступления вглубь Турецкой Армении.

Но углубившись на 30-40 вёрст на неприятельскую территорию, Кавказская армия прекратила преследование отступающих турок. Да и преследовать, собственно говоря, было некого. Из 90-тысячной 3-й султанской армии мушира Энвер-паши уцелела едва седьмая часть —12 400 полностью деморализованных человек.

Продолжавшаяся почти месяц на фронте более чем в сто километров Сарыкамышская операция завершилась убедительной победой русского оружия. Урон, нанесённый 3-й турецкой армии, исчислялся в 78 тысяч человек, из которых 15 тысяч попало в плен, а остальные были или убиты, или замёрзли в горах.

Перед кавказской военной администрацией встала сложнейшая проблема: в самый короткий срок произвести захоронение павших под Сарыкамышем турок. Для этой цели было приказано использовать военнопленных. В марте 1915 года карский окружной начальник докладывал генералу Юденичу:

— Ваше превосходительство, имею честь доложить, что в сарыкамышской местности началось захоронение в братских могилах 23 тысяч убитых турок.

— Как идут работы?

— Трудно с поиском — в горах ещё лежит снег, с рытьём могил — пленные особо не утруждаются.

— Тогда надо предупредить их о возможном наказании за невыполнение приказов.

— Предупреждаем. Но больше помогает угроза оставить без похлёбки.

— Много ли ещё трупов не убрано в лесах и на дорогах?

— Тысячи три-четыре по моей оценке.

— Торопитесь, когда снега растают, начнётся разложение и жди тогда эпидемии чумы или ещё какой-нибудь заразы.

— Мне нужны ещё люди и шанцевый инструмент, прежде всего кирки.

— Хорошо. Все новые пленные будут отправляться только в ваше распоряжение, чтоб не бежали — усильте конвойную охрану.

— Да куда им бежать-то? Кругом горы в снегах. Они их хорошо прочувствовали, когда шли на Сарыкамыш. Палкой их теперь туда не загонишь.

— Спешите с исполнением работ. Об исполнении мне доложите к первому апреля.

— Будет исполнено, ваше превосходительство...

Кавказцы взяли богатые трофеи: отступавшие всюду турки оставили в руках победителей около 70 горных и полевых Орудий, личное оружие — винтовки, сабли, различное военное имущество — точному подсчёту не поддавалось.