Юг без признаков севера
Шрифт:
– Не ори так сильно. Ты ведь не хочешь больше бобов на воде, так?
– Так.
– Значит, будь мужчиной.
Гарри стоял рядом, пока Билл медленно выдвигал ящики и набивал чем-то карманы.
Похоже, что они попали в столовую. Билл совал в карманы ложки, ножи и вилки.
Как мы сможем что-то за них получить? – думал Гарри.
Билл распихивал столовое серебро по карманам куртки. Затем уронил нож. Пол был твердый, без ковра, и звон прозвучал отчетливо и громко.
– Кто
Билл и Гарри не ответили.
– Я сказал: кто там?
– В чем дело, Сеймур? – раздался голос девушки.
– Мне что-то послышалось. Меня что-то разбудило.
– Ох, да спи ты.
– Нет. Я что-то слышал.
До Гарри донесся скрип кровати, потом – мужские шаги. Человек открыл дверь и теперь стоял вместе с ними в столовой. Он был в пижаме, молодой, лет 26-27, с козлиной бородкой и длинными волосами.
– Ладно, пидарасы, что вы делаете в моем доме?
Билл повернулся к Гарри:
– Иди в спальню. Там может быть телефон. Проследи, чтобы она никуда не звонила.
А с этим я разберусь.
Гарри направился к спальне, отыскал дверь, зашел, увидел там молодую блондинку лет 23-х, длинные волосы, в роскошной ночнушке, груди болтаются. Рядом на тумбочке стоял телефон, но она никуда не звонила. Она сидела на постели и в ужасе прижимала запястье к губам.
– Не ори, – сказал ей Гарри, – а то убью.
Он стоял и смотрел на нее сверху вниз, думал о своей жене – та никогда не была такой. Гарри прошиб пот, закружилась голова. Они смотрели друг на друга.
Гарри сел на край постели.
– Оставь мою жену в покое, или я тебя убью! – произнес молодой человек. Билл только что завел его в спальню. Он завернул парню руку за спину, держа нож у позвоночника.
– Никто ничего твоей жене не сделает, паря. Только скажи нам, где лежат твои вонючие башли, и мы уйдем.
– Я же сказал вам, все, что у меня есть, – в бумажнике.
Билл завернул ему руку чуть круче и вонзил нож чуть глубже. Парень поморщился.
– Цацки, – сказал Билл. – Отведи меня к цацкам.
– Наверху…
– Ладно. Веди меня наверх!
Гарри проводил их взглядом. Потом продолжал разглядывать девушку, а та продолжала смотреть на него. Синие глаза, зрачки переполнены страхом.
– Не ори, – сказал он ей, – а не то убью, честное слово, убью!
Ее губы задрожали. Они были бледно-розового оттенка, и тут его рот сомкнулся на них. Он колол ее щетиной, обдавал вонью, гнилью, а она белая, нежно-белая, нежная – дрожала. Он держал ее голову в ладонях. Потом оторвался и заглянул ей в глаза.
– Ты блядь, – сказал он, – проклятая блядь! – И поцеловал снова, жестче. Вместе они рухнули на постель.
– Ох Нет! Господи Боже мой, Нет! Не трогайте жену, сволочи!
Гарри не слышал, как они вернулись. Парень испустил вой. Затем Гарри услышал какое-то клокотание. Он вытащил и оглянулся. Парень лежал на полу с перерезанным горлом; кровь ритмично била на паркет.
– Ты его убил! – произнес Гарри.
– Он орал.
– Его можно было и не убивать.
– Его жену можно было и не насиловать.
– Я ее не насиловал, а ты его убил.
Тут начала орать она. Гарри зажал ей рот ладонью.
– Что будем делать? – спросил он.
– Ее тоже придется. Она свидетель.
– Я не могу ее убить, – сказал Гарри.
– Я убью, – ответил Билл.
– Жалко, если добро пропадет.
– Тогда давай, бери.
– Заткни ей рот чем-нибудь.
– Не волнуйся, – сказал Билл. Из ящика он вытащил шарф, засунул ей в рот. Потом разорвал наволочку на полосы и привязал кляп.
– Валяй, – сказал Билл.
Девушка не сопротивлялась. Казалось, она была в шоке.
Когда Гарри слез, забрался Билл. Гарри смотрел. Вот так. Так было во всем мире.
Когда входит армия завоевателей, берут женщин. Они с Биллом были армией завоевателей.
Билл слез.
– Блядь, а хорошо было.
– Слушай, Билл, давай не будем ее убивать.
– Она настучит. Она свидетель.
– Если мы ее пощадим, она не настучит. Так будет честно.
– Настучит. Я знаю человеческую природу. Настучит потом.
– Почему бы ей не настучать на людей, которые сделали то, что мы сделали?
– Вот это я и имею в виду, – ответил Билл, – так зачем позволять ей?
– Давай у нее спросим. Давай с ней поговорим. Давай спросим, что она думает.
– Я знаю, что она думает. Я сейчас ее убью.
– Пожалуйста, не надо, Билл. Давай порядочно все оставим.
– Порядочно оставим? Сейчас? Слишком поздно. Если б ты остался мужчиной и свою глупую письку куда не надо не совал…
– Не убивай ее, Билл, я не… могу…
– Отвернись.
– Билл, прошу тебя…
– Я сказал, отвернись, мать твою!
Гарри отвернулся. Казалось, не раздалось ни звука. Прошло несколько минут.
– Билл, ты уже все?
– Все. Повернись и посмотри.
– Мне не хочется. Пойдем. Пошли отсюда.
Они вылезли через то же самое окно. Ночь стала еще холоднее. Они прошли вдоль темной стороны дома и пролезли через живую ограду.