Юг в объятьях севера
Шрифт:
Но Дэстена вела любовь, Ололу, как выяснилось, тоже. Они столкнулись на одной из ярко освещенных аллей в дворцовом саду. Увидев его, Олола ахнула:
– А я подумала, что мне показалось! Ты был в королевской ложе, а потом исчез. Я решила спросить о тебе грату Готу. Но как ты оказался в Чихуане?
Дэстен, не говоря ни слова, схватил Ололу в охапку и потащил в заросли жаккардии. Все сказали его обжигающие поцелуи.
– Ты не передумала? – хрипло спросил он, с трудом отрываясь от губ разгоряченной девушки. – Может, выйдешь за сира?
Он с трудом разжал руки. Рядом оказалась беседка, одно
– Идем? – он заглянул в ее глаза. Олола молча, кивнула.
Представление подходило к концу, все ждали фейерверк. Но для Дэстена ночное небо Чихуана и так было расцвечено огненными сполохами. Он тосковал, он ждал, пробрался в Чихуан тайком, несмотря на запреты. И вот он прижимает Ололу к груди, и девушка его не отталкивает.
Его руки скользили по спине, оглаживали осиную талию, нетерпеливо спускались на бедра, сминая пышную юбку. Он весь горел, наливался силой и готов был опрокинуть Ололу на скамейку. Густые ветки цветущей жаккардии скрывали беседку от посторонних глаз.
– Ты любишь меня? – спросил Дэстен, заглядывая в огромные зеленые глаза любимой девушки. Голос его срывался от желания.
Олола смешно сморщила носик. Потом обернулась, вглядываясь в обступившие беседку заросли.
– Смотри, Дэстен! Первый цветок венерии! Она распустилась!
Олола протянула руку и сорвала цветок с алых чувственных «губ», притаившихся в зарослях. Венерия словно улыбнулась, зная, что случится неизбежное, и охотно рассталась с первым своим даром для истинно влюбленных.
– Вот мой ответ, - крохотный золотистый цветок с пятью ароматными лепестками лег в руку Дэстена.
– Дед должен позволить мне забрать тебя в Нарабор, - он осторожно сжал руку. Маленький, но упругий. Нежный и ароматный, как смуглая кожа Ололы. Дэстен вдохнул ее запах. Держать себя в руках удавалось с трудом.
– Ты должна быть рядом.
– Дед?
– Я внук сьора Халларда.
– Но почему же ты не мейсир! Ведь это даже больше чем лэрд! Твой отец наследник дома Халлард?
– Не совсем так. Не спрашивай, Олола. Мне позволено сделать тебя своей любовницей, но я хочу большего.
– Любовницей?! – она уперлась кулачками в его грудь и встала. – Так вот что ты задумал, сир Дэстен! Соблазнить невинную девушку! И я подарила ему венерию!
– Шлюхины губки, - улыбнулся Дэстен.
– Фи!
– Подари мне лучше свои, - он потянул Ололу обратно на скамейку.
На аллее вдруг раздался смех:
– Эге! Здесь уже занято!
– Я приметила здесь днем венерию, которая готова была распуститься!
– Похоже, цветок-то уже сорвали.
– Тогда, прощай!
Они увидели, как мужчина с хохотом побежал за убегающей в глубину парка девушкой. Необычная ночь началась. Раздался звук, похожий на раскаты грома. В ночном небе распустились сначала сиреневые колокольчики, потом огненные цветки, похожие на касмею. Тателариусы постарались.
– У меня еще две луны, - шепнул Дэстен в розовое ушко Ололы. – Я тоже хочу, чтобы у нас была свадьба. Но сейчас это невозможно.
– А я хочу первую брачную ночь! Я дочь лэрда, а не какая-то дворцовая потаскушка! Вы, мужчины, забываете свои обещания, как только своего добьетесь. Меня здесь хотя бы уважают.
Дэстен почувствовал угрызения совести. Он и в самом деле собирался ее соблазнить и увести в Нарабор. Дед с радостью оплачивает все прихоти любимого внука. Не откажет и особняк снять для сирры Ололы.
Дэстен с досадой подумал, что собирается ворваться в чужую жизнь как какой-нибудь варвар, и нарушить все планы девушки, которая хочет жить честно и пользоваться уважением. Олола могла отправиться в Калифас и стать любовницей сьора. Но она готова выйти замуж за простого сира, хотя поначалу Дэстену отказала. Он уже одержал победу над самим Ранмиром аль Хали. Осталось только деда уговорить.
– Извини, - Дэстен опустил руки. – Эта ваша чихуанская мамва… И шлюхины губки, которые тянутся ко мне отовсюду, когда я иду по саду…
– Это ведь Чихуан, - тихо рассмеялась Олола. – Город любви. А сегодня у нас большой праздник. Я клянусь, что буду ждать тебя. Не будет ни сьора, ни лэрда, ни кого-нибудь другого. Мы либо поженимся, либо…
– Мы поженимся. Клянусь!
… Сир Шаи едва не сказал: «Эге!». И с недоумением посмотрел на сьора Намира аль Хали. Тот неслышно шагнул в темноту. Шаи скользнул следом, и за ними тут же сомкнулись густые ветки цветущей жаккардии.
– Так выходит, что у сира Хота любовь-то вовсе не с гратой Викторией? – с обидой сказал Махсуд. – Но ведь он держал ее за руку! Так что ж получается? Она ему…
– Сестра. Сир Хот - бастард Дома высших.
– Но у наследника Дома Халлард и его дяди нет бастардов! Как и у сьора Ренье! Почему же сир Дэстен называет его дедом?
– Потому, - Намир аль Хали скрипнул зубами. – Халларды нанесли мне смертельную обиду. И это еще не все. Догадываешься, кто такой сир Хот, Махсуд?
– Я внимательно изучил геральдику, прежде чем отправиться в Нарабор. У сьора Ренье нет бастардов. И у императора Тактакора их нет. А вот у его отца, императора Такташа была парочка. Одного я знал, он не так давно умер. И он носил титул мейсир Тадрарт. А вот второй бастард загадочным образом исчез. Кажется, его звали Эдардом. И император его не признал. Там была какая-то неприглядная история с его матерью.
– У каждого великого Дома есть тайны, - усмехнулся Намир аль Хали. – И Императорский - не исключение. Теперь ты понимаешь, Махсуд, кого мы имеем?
– Бастарда императорской крови.
– Заметь: единственного бастарда императорской крови. А он собрался жениться на какой-то сирре Ололе, - тихо рассмеялся сьор Намир. – Так вот что задумали Тактакор и Ренье! Они на пару растят из щенка правителя, стараясь не испортить его раньше времени. Или ближайшего советника для будущего императора. Но у кронпринца нет детей, и вряд ли они будут, а вот сир Дэстен, похоже, весьма проворен на сей счет. Он молод, здоров, красив. Ни единого изъяна. Только глаза его выдают, и то, в сумерках сира Хота вполне можно принять за сьора. В нем много высокородной крови, и он – Тадрарт. Прекрасный экземпляр!