Юг
Шрифт:
«Матка, – понял Данила. – Не иначе мы ее детей постреляли, а она узнала и решила отомстить».
Тем временем Настя уже почти добралась до мутанта. Ближайшая лапа ударила по тому месту, где только что стояла девушка, – но Насти уже там не было. Девушка-кио двигалась поразительно быстро, хладнокровно и виртуозно владея своим телом. Ее нога ударила по лапе твари…
«Что она делает?!!» – снова пронеслось в голове Данилы.
Но Настя знала, что делала. Ее нога, утяжеленная древним металлом, оказалась в разы прочнее
Хруст подломившейся лапы мутанта донесся до Данилы.
«Как колуном по ветке рубанула!» – с восхищением подумал разведчик, всаживая следующую пулю в голову твари. Метил во второй глаз, да промазал слегка – судя по брызнувшему фонтанчику зеленоватой слизи, в нос угодил. Или в то, что от него осталось.
Однако матка руконога заверещала еще громче и бестолково заметалась, волоча по земле сломанную лапу. Похоже, в нежное местечко пуля пришлась.
Но смятение длилось недолго. Разъяренная тварь неожиданно прыгнула, оттолкнувшись четырьмя задними лапами, – и Настя не успела уйти от удара.
Правая передняя лапа монстра сбила ее с ног и ловко схватила поперек талии. Данила услышал, как щелкнули, сходясь, когти и как вскрикнула Настя. Тоненько, совсем по-человечьи.
Данила стиснул зубы, сдвинул пальцем переключатель, касаться которого запретил Снайпер, и послал веер пуль в голову мутанта. Над бровью твари расплылись две гнойные кляксы. Третья пуля разнесла еще один небольшой глаз, расположенный над ухом. А потом разведчик услышал слабый щелчок…
Он еще раз потянул пальцем за спусковой крючок, надеясь, что оружие оживет. Тщетно. Автомат был пуст, а девушку не спеша тянуло к разверстым жвалам подземное порождение ночных кошмаров.
– Ну, сука членистоногая! – прорычал Данила, кладя автомат на землю и вытаскивая нож. Он понимал всю бесполезность своей атаки, но, кто знает, вдруг ему все-таки повезет, и он успеет вскрыть клинком второй основной глаз мутанта и при этом просунуть нож вместе с рукой как можно глубже внутрь уродливого черепа, чтобы достать до мозга? А там уж и помирать не страшно. Настоящему воину помирать никогда не страшно, особенно если он сделал для победы все, что было в его силах.
Возможно, он сказал это вслух. Так как сзади него раздался спокойный знакомый голос, словно продолживший его мысли:
– Помереть – оно всегда успеется. Тем более что сейчас это точно ни к чему.
Данила резко обернулся.
Позади него стоял Снайпер, и в руке у него была маленькая коробочка с несколькими кнопками. Одну из которых он и нажал так же спокойно и непринужденно, как загонял патроны в магазин своей СВД.
Позади грохнуло, и неслабо. Данила повернул голову – и увидел, как на том месте, где только что волочилось громадное и несуразное тело монстра, расплывается большая желтая лужа, в которую продолжают падать с неба куски разорванного взрывом мохнатого панциря.
Но это было
Хотя матка и лишилась задней части своего туловища, передняя все еще продолжала жить. Причем жизнь в ней, похоже, поддерживала лишь жажда мести.
Разведчик видел, как мускулистая лапа твари почти поднесла Настю к разверстым жвалам… Метать нож на таком расстоянии было бесполезно. Бежать – не успеть. Стрелять нечем да и не из чего…
Данила посмотрел на Снайпера, но тот лишь покачал головой. И вправду, стрелять сейчас в голову мутанта было бессмысленно – все возможные жизненно важные центры руконога находились на одной линии выстрела с головой девушки.
И тут Данила увидел сноп пламени, ударивший прямо в горло матке руконогов и заодно охвативший голову огненным ореолом. Треск горящих волос, мерзкий звук лопающихся глаз и предсмертный хрип твари слились в один звук, от которого к горлу Данилы подкатил тошнотворный ком. Но он продолжал смотреть, не в силах поверить в то, что сейчас увидел.
– Вот уж подруги расплевались – так расплевались, – заметил Снайпер. – Слушай, а ты точно уверен, что тебе нужна девчонка, которая в гневе может эдак вот запросто плюнуть в морду фаерболом?
Но Данила не слушал. Он уже бежал к тому месту, куда упала кио. Слишком красивая для того, чтобы быть чудовищем, о котором только что говорил пришелец из иномирья.
– Эх, молодость, молодость, – хмыкнул Снайпер, пряча в специальный карман разгрузки коробочку с кнопками. После чего запахнул пыльник и не спеша направился к месту битвы…
Настя лежала на острых бетонных обломках, неестественно подогнув под себя левую руку. Данила бросился к ней.
– Настёна! Слышь, Насть, ты чего? Вставай, а?
Веки девушки дрогнули. Она вздохнула, пошевелилась, и Данила попытался помочь ей сесть…
С таким же успехом он мог попытаться кантовать малую чугунную пушку. Сдвинуть-то оно, конечно, может, и получится. Но вот если взять на руки, то руки те, пожалуй, станут как у нео, до пола.
– Что, тяжеловата? – хмыкнула девушка.
– Ничего, подкачаюсь, – парировал Данила, очень довольный тем фактом, что девушка жива и относительно здорова. Главное, жива, остальное лечится.
– Ну-ну, давай, Шварценеггер, – сказала Настя, поднимая правой рукой левую и вглядываясь в глубокую рану на предплечье.
– Ты чего обзываешься? – слегка обиделся Данила.
– Так одного… качка звали… средневекового, – объяснила кио, между делом словно кошка зализывая рану, из которой, как ни странно, не вытекло ни капли крови. – Он до президента США докачаться хотел, но не потянул и согласился на меньшее.
– Мне меньшего не надо, – решительно сказал разведчик, абсолютно не понявший о ком говорит кио и от этого разозлившийся еще больше. Он к ней со всей душой, а она…
– Ну смотри, не пожалей потом, – улыбнулась Настя.