Юго-Запад
Шрифт:
– Стой! – повторил парень. – А что, если я убью для тебя кио в бою, – ты отпустишь девушку?
От этих слов Третий вздрогнул. По крайней мере так показалось Змею.
– Что? Дать тебе оружие, чтобы ты повернул его против меня?
– Не нужно оружия, – удивил ответом Змей как шама, так и кио.
Чах опять рассмеялся:
– Против кио, безоружным?!
– Ты забыл? Я же Жнец! Я способен убить другого даже без касания.
Шам засмеялся:
– Нет, сегодня определенно мой день! А что? Мне даже будет интересно посмотреть на это! Я отпущу ее, даже если умрешь ты.
– Пообещай, что при любом раскладе отпустишь девушку после боя! – крикнул Змей шаму.
– Обещаю! – легко согласился Чах. – За такое
Последнюю тираду Змей пропустил мимо ушей, уже настраиваясь на поединок. Главное – шам отпустит Искру.
– Дайте им место! – отдал приказ Чах. – Но если начнут баловать – валите к дамповой бабушке!
Нео расступились, образуя широкий круг. Вооруженные стрелковым оружием муты приготовились.
Третий презрительно окинул взглядом бывшего друга и спокойно развернулся к нему.
– Какие стишки сегодня прочтешь? – с сарказмом, громко спросил он Змея.
Тот спокойно ответил:
– Они мне больше не нужны.
– Перестал волноваться, значит?
– Значит, перестал. Хватит болтать! – Змею совсем не хотелось говорить, он должен победить ради Искры.
И первым пошел в атаку. Пыхнул огнемет – но парень уже отскочил в сторону, прыгнул вверх, выписывая сальто над огненной струей, и сократил дистанцию для необходимого удара ногой. Звон, как от удара о металлический столб, коим, в принципе, и являлась нога кио, – и Змей увернулся от ответного выпада руки. Отскочил, а кио ему все так же спокойно:
– А я бы подсказал подходящий для ситуации стих. Знаешь такой?
И сам кинулся в ответную атаку, молотя, что кулаками, что языком:
Что такое «убить одним словом»? Разве слова могут что-то сделать? Это же всего лишь звук, волны… Они не причиняют боли телу… [8]Ускоряясь от удара к удару, кио перешел на скорости, когда его движения для окружающих стали сливаться в размытое пятно. Только не для Змея. Для него каждое действие противника являлось предсказуемым. Где он хотел – там Третий бил, откуда уходил – там шла атака. И мысли ушли, и страх с ними, и только тело парило само по себе, зная, что ему делать. Еще немного – и вот уже Змей сам перехватил инициативу, двигаясь настолько быстро, что теперь очередь кио пришла обороняться. Но он все так же не сбивал дыхания и декламировал дальше:
8
Отрывок из стихотворения «Я – робот…». Автор неизвестен.
Удар ногой казался расслабленным и легким. Самому Змею он почудился даже слишком медленным. Но Третий его не заметил, а, пропустив, отлетел на два метра назад. Публика, собравшаяся вокруг, громко выдохнула, какой-то особо довольный нео даже зарычал.
Поединщики одновременно воспринимали всё и ничего вокруг, направив все свои силы и внимание на сражение. Кио отряхнул жилет и, как ни в чем не бывало, продолжил свои попытки вывести Змея из себя:
– А может, мне о чем-то своем почитать?
Теперь первым напал киборг, на этот раз говоря и двигаясь в совершенно разных ритмах:
Если друг оказалсяЗмей сегодня оставался непоколебим. Полная собранность и отрешенность не давали возможности Третьему вывести его из правильного состояния или обмануть. Человек работал как машина, только намного изобретательнее. И кио замолчал, полностью отдавшись бою. Но ничего поделать не мог.
9
Отрывок из песни В. С. Высоцкого «Песня о друге».
События последних недель дали Змею то, чего не мог дать ни один Мастер, – опыт. Это уже был не тот зеленый эгоист, готовый яростно ринуться в бой, не заботясь о себе и окружающих. Не тот преисполненный ненависти юнец, что вступил в «Коридор смерти» с одной-единственной мыслью – отомстить. И даже не тот боец, что осознал силу своего проклятия и щедро воспользовался ею. Перед кио находился настоящий Воин – существо из разряда тех, справиться с которыми не может порой даже сама смерть.
Третий не знал, что такое страх. Но в этот миг он почувствовал беспомощность. Еще один плевок огнемета пропал даром – противник оказался за спиной и нанес удар ногой с такой молниеносной скоростью, что кио вдруг поверил в возможность телепортации. И тогда он понял: для этого человека любой из его приемов не станет неожиданностью.
Змей отбивал очередной удар, когда из запястья кио выскочил клинок, увеличив длину руки. Кинжал погрузился в плоть напротив сердца, и смертельная жидкость брызнула на тело.
На этот раз вскрикнули все, кто знал, что кровь Змея, или, как его прозвали мутанты, – Жнеца, – забирает чужую жизнь. Два противника стояли на ногах еще некоторое время, глядя в упор друг на друга, а потом медленно завалились.
Искра закричала сквозь кляп, из глаз девушки брызнули слезы, Марьян опустился на колени, пораженный увиденным. Молодого воронцовского разведчика сцена гибели и самопожертвования двух воинов шокировала.
– Что ж… – сказал впечатленный битвой шам в наступившей гробовой тишине, – это был отличный бой. Но нам пора.
Трупы бойцов так и оставили лежать на земле – мутанты боялись крови Жнеца. Неизвестно, какими качествами обладало его тело после смерти, а желающих это проверить не было.
Чах посмотрел на Искру, достал из-за спины нож и перерезал путы:
– Я обещал тебя отпустить, – и он коварно улыбнулся.
Глава 26
Странная группа, состоящая из людей и почти сотни нео, движется среди руин в направлении Кремля. Похоже, что все они дружно шагают к какой-то общей, одной им ведомой цели. Но если внимательно присмотреться к людям, то становится заметно, что их поведение выделяется среди прочих. С застывшими масками равнодушия на лицах, время от времени они вдруг вздрагивают и «оживают» – и тогда взгляд или рука одного из них дергаются вслед. Люди останавливаются на миг, а затем снова продолжают свой путь.
Когда странная процессия приближается к окрестностям Кремля, нео отстают и прячутся среди развалин, где давно ждет своего часа более многочисленная орда мутантов. Чуть позже останавливается последний из людей, в то время как девушка и двое мужчин продолжают двигаться вперед, не оглядываясь на своего бывшего попутчика. Тот тоже не особо горюет по поводу расставания.
Тому, кто увидел бы эту сцену со стороны, такое поведение попутчиков показалось бы довольно странным. Если не сказать – жутким.