Юкия

Волк Анфа

Следующие дни были не лучше первого. Этот ограничитель я убирать так и не смогла и уже начинала сомневаться в том, что являюсь волшебницей. Словно насмехаясь надо мной, Аарон сумел сделать это в первый же вечер и получил право посещать не только теоретические, но и практические занятия.

— Да не волнуйся ты так, — попытался он меня утешить. — Ты найдёшь когда-нибудь свой способ.

— Вот именно, что когда-нибудь, — тяжело вздохнула я.

— Ты боишься, что много пропустишь? — выпалил этот Капитан Очевидность. — На счёт этого не бояться: мы из занятия в занятия

повторяем простые упражнения, ожидая других. Ещё только полкласса научились это делать, так что время у тебя есть.

Тогда он сумел чуть-чуть меня утешить, но к середине сентября все, кроме меня научились открывать свои способности.

— Как ты это делаешь? — поинтересовалась я у Эвелины в надежде, что её способ может хоть чуть-чуть мне помочь. — Знаю, что он вряд ли мне подойдёшь, но, может, он меня натолкнёт на верный путь.

— На первом курсе я усилием воли раскрывала своё разум, как цветок, — задумчиво произнесла моя соседка. — Сейчас это получается само собой.

— А я представляю, как взрываю в голове засыпанный камнями вход в пещеру, — ответил на мой вопрос Аарон.

Лёва тоже попытался помочь:

— Мой прошлый хозяин делал себе больно, когда хотел убрать ограничитель. Ну, он был немного мазохистом.

Конечно, ничего из этого мне не помогло.

Я была не удивлена, когда 16 сентября ко мне подошёл учитель магии огня и заявил:

— Ты научилась убирать ограничитель?

Я только грустно покачала головой.

— Тогда иди в кабинет директора, он как раз тебя звал, и готовься к исключению, такие бесполезные ученики, как ты, тут нам не нужны, — последняя фраза прозвучала даже не грубо, а скорее глумливо.

После таких слов он оставил меня одну, осознающую, как всё плохо. Фантазия разрисовывала моё будущее в самых ужасных и тёмных красках. В лучшем случае я снова попаду в психушку, оттуда выбраться уже не смогу. Неужели я и вправду сумасшедшая, вообразившая себя волшебницей? А в худшем случае… Фокус заставит отработать то, что он мне дал на подготовку, возможно даже с процентами. Мне всю жизнь говорили, что я красивая и, думаю, такой человек, как этот, найдёт применение моим природным качествам.

От этих мыслей я даже заплакала и, безуспешно пытаясь вытереть слёзы под очками, я побрела в кабинет Фокуса.

Вот и эта дверь, за которой меня ждала неизвестность, которая в любом случае не сулила ничего хорошего. Сняв очки, смахнув слёзы и собрав всю оставшуюся смелось, я постучала.

— Войдите, — донеслось из кабинета.

Дрожащей рукой я медленно открыла дверь и с опаской глянула в комнату. Фокус в своём обычном наряде стоял спиной ко мне и что-то разглядывал в большом окне, начинающемся на несколько сантиметров выше пола и заканчивающемся почти у потолка.

— Привет, Леста, — обратился он ко мне не как к студентке своего учебного заведения, а как к соседской девчонке. — Я хотел с тобой поговорить. Почему так долго?

— Я… про… эм… — я попыталась придумать какую-то вразумительную причину, но все слова повылезали из головы, а в горле появился комок.

После всхлипа, которого я не смогла сдержать, Фокус резко повернулся и с нескрываемым удивлением посмотрел на меня, как будто не понимая, почему мне так плохо. Для него что, исключение — это радостное событие?

— По какому поводу слёзы? —

медленно произнёс он. — Если тебе вызывает директор, вовсе не обязательно, что он тебя будет ругать.

— Но… — я снова всхлипнула, пытаясь вытереть слёзы, не снимая очков. — Мне сказали: из-за того, что я не могу преодолеть ограничение, меня исключат.

— Дай угадаю, — Фокус показался мне немного раздражённым, — это тебе скал твой учитель огня?

— Ага.

— Ну, оно и понятно, — директор тяжело вздохнул и начал ходит от стены до стены своего кабинета. — Во-первых, исключать тебя никто не собирается. Во-вторых, вытри слёзы и успокойся. В-третьих, твой учитель огня Станислав Игоревич очень хочет доказать, что я сумасшедший, сместить меня с должности, занять моё место и исключать таких, как ты, что сами не могу преодолеть барьер. Но, к счастью, директор всё ещё я, так что ещё раз повторяю: ИСКЛЮЧАТЬ ТЕБЯ НИКТО НЕ БУДЕТ. Я лично об этом позабочусь.

— Так зачем я Вам? — ещё чуть всхлипывая, но уже эмоционально успокоившись, произнесла я.

— О другом хотел с тобой поговорить, — Фокус плюхнулся в своё кресло и бросил взгляд на какой-то документ у себя на столе, но быстро снова взглянул на меня. — Точнее, наверное, о двух вещах. Садись, потому что это будет долго.

Я послушалась. Настроение даже немного поднялась, ведь я поняла, что исключение мне не грозит, а, возможно, будет и что-то хорошее.

— Первое: как убрать ограничитель? — заговорил Фокус, как настоящий профессор. — Я бы сказал, что ты немного особенная. Обычно волшебники в подростковом возрасте периодически проявляют свои способности. В первый раз очень слабо, а дальше всё сильнее и сильнее. Так что для них «убрать ограничитель» — значит, просто применять свои способности, когда захочется, а не когда получится. Ты же в первый раз применила их очень сильно и поэтому не можешь сейчас применить их нормально. Как специалист советую тебе просто дома детально вспомнить тот день, всё, что тогда было от своих эмоций до цвета обоев и посторонних звуков. Важно всё. Что-то из этого поможет найти ответ на твой вопрос.

— Но ведь… — попыталась я вставить слово, но директор меня перебил:

— Если твоя сила выйдет из-под контроля, Лёва тебя остановит, так что не бойся.

— Я не об этом.

— Тогда о чём?

— Я не помню тот день, — призналась я. — У меня изначально был провал в памяти, а то, что осталось о том злопастном дне, и то, как я после снимала этот ограничитель, стёрли препараты в клинике. Я уже пыталась вспомнить.

— Препараты не могут стирать память, они только блокируют её, как при амнезии. Да и любые провалы в памяти можно восстановить, — покачал головой Фокус. — Если ты не против, то я попробую немного вернуть тебе память.

— Это как? — я немного испугалась, ведь не представляла, что он собирается делать.

— Значит, ты согласна, — вдруг заявил Фокус и что-то зашептал.

От такого я даже вздрогнула, но вскоре его глаза начали светиться, а лицо расплываться. Через несколько мгновений свечение глаз превратилось в яркий свет автомобильных фар. С громким шумом мимо меня промчалась машина, обдав меня холодным ночным воздухом. Я оказалась ночью возле леса на песчаной просёлочной дороге.

— Что я тут делаю? — только успела прошептать я, как…