Юлианна, или Опасные игры.

Вознесенская Юлия Николаевна

В голосе Финегаса послышалось раздражение, и Аннушка решила сменить пластинку.

– А травки вы какие-нибудь клали?

– Когда варево закипит и начнет мутнеть, в него надо бросить зелень петрушки, укропа и корешок морковника.

– А когда класть соль?

– Перед тем как снять с огня.

– А перец и лавровый лист?

– Мышка, что ты говоришь? Это же древний друидический рецепт!

– Да, верно, тогда еще не было перца и лаврового листа.

–

Они были, но на другом краю земли. В Эрин их не знали до семнадцатого века.

– А когда вы с королем Финном варили Лосося познания, это какой был век?

– Какой век? Третий, кажется. Да, точно, третий. – Финегас прикрыл глаза и весь ушел в воспоминания. Аннушка не дышала, боясь спугнуть его дрему. – Да, но что-то она там долго ходит, а? – снова встрепенулся Финегас, но Аннушка тотчас его перебила:

– Господин Финегас, а хотите, я вам скажу рецепт рыбного супа из русской народной кухни?

– Русской кухни?! Горю нетерпением.

– Может, вы сразу запишете? Рецепт очень редкий!

Финегас поднялся, подошел к небольшому шкафчику и стал рыться в нем, шурша бумагами.

– Где-то тут у меня была моя собственная кулинарная книга, которую я собирал много веков… Вот она! – старик извлек из шкафчика небольшую, но толстую книжку, из которой торчало множество разнокалиберных и разноцветных закладок. – Так, где тут у меня рыбный раздел? Ага, вот он. Итак, я тебя слушаю, мышка.

Аннушка вздохнула, закрыла глаза и начала проникновенным голосом:

– Взять веточку кориандра, стебелек шалфея, пучок укропа, три лавровых листа, десять горошин перца, три маленькие морковки, одну большую луковицу, пять крупных картофелин, десяток ершей и столько разных рыб, сколько вам попалось на удочку…

Аннушка на ходу сочиняла свой фантастический рецепт, а старик старательно записывал, поминутно переспрашивая и уточняя. Оставалось надеяться, что ее уже не будет в Келпи, когда он попробует сварить уху по этому рецепту.

– Уф, все! Суп готов! По-русски он называется «уха». Вот если бы можно было пойти половить рыбки в нашем озере, я бы вас угостила настоящей русской ухой.

– Погоди, мышка, я что-то не пойму. Сначала ты сказала, что блюдо по-русски называется «уха», а теперь говоришь «ухой». Это что, уже другой рецепт? – и Финегас приготовился снова записывать.

Аннушка поняла, что еще одного рецепта ухи ей не одолеть.

– Нет, нет, это просто другой падеж!

– А сколько падежей в вашем языке?

– Много, – сказала Аннушка: от волнения она вдруг забыла, пять их или шесть.

– Неужели больше десяти? – заинтересовался Финегас. Так он сам невольно подсказал ей, как можно

еще потянуть время.

– Значительно больше. У нас их почти столько же, сколько спряжений во французском языке.

– Не может быть!

– Хотите, я их вам перечислю?

– Сделай милость! Только погоди, я уберу кулинарную книгу и достану мой труд по сравнительной лингвистике.

Сначала Аннушка назвала настоящие падежи и вопросы к ним, а потом пошла их выдумывать: – Удивительный – неужели? Сомнительный – в самом деле? Путеводительный – куда? Встречательный – откуда? Ругательный – кто ты есть? Обижательный – а сам-то кто? Покупательный – почем? Продавательный – сколько вам? Допросительный – зачем?

А Финегас загибал пальцы, прикрывая глаза от наслаждения и бормоча:

– Какой язык! Какая лексика! Какое богатство! Какая фантазия! «Сюда бы сестрицу мою, у нее бы фантазии на сто падежей хватило!» – подумала Аннушка, с отчаянием сознавая, что «падежи» у нее в голове вот-вот кончатся.

– Можно мне попить чего-нибудь? – попросила она, чувствуя, что в горле у нее пересохло.

– Конечно, можно! И не чего-нибудь, а яблочно-рябинового сока моего собственного приготовления.

Финегас ушел в комнату позади конторки и вскоре вернулся со стаканом и немного запыленной темной бутылкой. Сок оказался очень вкусным, хотя пила его Аннушка не без страха – а ну как опять какой-нибудь колдовской напиток вроде того, каким всех поит леди Бадб?

– Я очень рад, что познакомился с тобой, мышка, – сказал Финегас, – ты настоящая находка для такого филолога-любителя, как я.

– Да, во мне тоже много филологического, – заметила Аннушка, сама себе удивляясь: ее несло сегодня прямо как Юльку! Никогда еще она не чувствовала так сильно своего сходства с сестрой.

– Продолжим? – потирая руки, спросил Финегас, когда Аннушка поставила пустой стакан на стол.

Аннушка набрала побольше воздуха в легкие, и в это время увидала в глубине библиотеки мерцающий огонек лампы.

– Ах нет, придется отложить – моя подружка идет! – воскликнула она с великим облегчением.

– Да, в самом деле она… И чего ты так спешила, принцесса? Мы с твоей подружкой только-только разговорились.

Финегас со вздохом отложил свой труд, нехотя поднялся с кресла и проводил их до дверей. Прощаясь, он пригласил Аннушку заходить в библиотеку почаще.

– Мы так содержательно с тобой побеседовали, мышка. Это был настоящий пир духа! Заходи в любое время.

– Ну как, не очень трусила? – спросила Аннушка, когда они оказались одни.

– Н-нет, н-не очень.