Юлий Цезарь. Политическая биография

Егоров А. Б.

Вопреки достаточно общему убеждению, триумвират не был чисто личным «союзом трех властителей» с целью захвата личной власти. Это был альянс оппозиции во главе с Цезарем с теми умеренными просулланскими силами, которые были готовы на продолжение преобразований. Их символом стал Помпеи, а отчасти и Красе, причем последний все больше сближался с антисулланскими кругами. Хотя союз сформировался в 60–59 гг., он имел достаточно длительную предысторию, вероятно, восходя к «мирной революции» 70 года. Консульство Цезаря в 59 г. стало вторым актом этой революции, временно сделав оппозицию правящей партией и создав на будущее равновесие сил, просуществовавшее в течение 50-х гг. Оказавшись не только несомненным лидером народа, но и блестящим мастером «аппаратной борьбы», Цезарь начал процесс медленного завоевания сената оппозиционными силами.

Впрочем, наступал новый этап, когда демократические, электоральные возможности общества оказывались исчерпанными. Для продолжения слома сулланской системы

и избежания ее реставрации, было необходимо создание мощной силовой структуры, способной стать гарантом успеха революции. Это, несомненно, было одной из причин галльских кампаний Цезаря и создания им галльской армии, бывшей, по всей вероятности, одной из лучших армий Рима за всю его историю. Впрочем, было бы ошибочным считать внутренние причины и личные цели Цезаря единственными или главными причинами этих войн. Галльские войны (58–50 гг. до н.э.) были связаны с, вероятно, самой серьезной внешнеполитической проблемой Римской державы на протяжении большей части ее истории. Нашествия с севера оставались вполне реальной угрозой. Итогом кампаний в Галлии стало создание мощного буфера, надолго обезопасившего западные провинции Рима от этих вторжений.

Назревало решающее столкновение. Помпеи сделал выбор в пользу своего сулланского прошлого, новых и старых союзников из числа сулланской и постсулланской элиты и собственных диктаторских амбиций. В борьбе с Цезарем были задействованы все силовые рычаги. Несмотря на последующую неудачу, это была тщательно подготовленная попытка фактически полной реставрации сулланской системы во главе с Помпеем. У нее не было будущего: альтернативой победе Цезаря была не победа Помпея или Катона, а всеобщий крах и распад. Система была ранена, но в своей агонии она могла увлечь с собой в пропасть и общество. Теряя перспективы мирной борьбы, Помпеи и оптиматы пошли на силовой вариант. В 50–49 гг. главным образом посредством неправовых действий постсулланское окружение Помпея пошло на откровенный государственный переворот, нарушив общественное равновесие, а выигравшая тяжелейшую в истории Рима войну армия, от командующего до простых солдат, оказалась под угрозой роспуска и неминуемых репрессий. Готовилась расправа над победителями.

В этой ситуации Цезарь взял власть на себя. Изображаемый как насильственный захват власти поход Цезаря в Италию (январь-март 49 г.) был фактически бескровной «бархатной революцией», поддержанной практически всеми слоями италийского населения и солдатами собственных армий Помпея. Как ни парадоксально, Помпеи учел и этот вариант. Его план предполагал мобилизацию всех стоявших в провинциях армий и флотов и активное привлечение к борьбе вассальных царей и разнообразных антиримских сил. Это был план затяжной войны и морской блокады Италии, похожий на план Ганнибала, показавший выдающиеся полководческие качества его создателя и вызвавший ужас даже у верных сторонников последнего. Помпеи проиграл, и его проигрыш был вызван, прежде всего, тем, что это была война против собственного народа, решительно вставшего на сторону Цезаря. Серия бескровных побед завершилась Фарсальским сражением, определившим исход борьбы за власть.

Нам представляется целесообразным разделить военную стабилизацию, проводимую Цезарем, и его глобальные политические преобразования (главы 8 и 9). Став теперь единственной законной властью, Цезарь покончил со всеми силами, защищавшими сулланско-помпеянскую «республику». Последними «борцами» за «дело» Помпея были не только его сыновья и Катон Утический, но и ловкие интриганы, взявшие власть в распадающемся Птолемеевском Египте, уничтожавшая все на своем пути конница нумидийского царя Юбы, набранные из уголовных преступников помпеянские легионы в Испании и иллирийские пираты. Общим было то, что все они уже не вписывались в новую систему. Эти союзники нисколько не смущали «борцов за республику» и нетрудно представить, что стало бы итогом их победы. Возможно, именно в это время Цезарь пошел на нарушение принципов своей «политики милосердия», которую он неуклонно проводил на первом этапе гражданской войны и к которой вернулся после победы.

Главным было другое. Победивший Цезарь начал глобальные политические реформы, целью которых было создание новой Империи, основанной на глобальной системе внешней и внутренней безопасности, экономическом росте и принципиальной реформе римского гражданства. История отвела ему мало времени, но сделанное за два последние года (46–44 гг. до н.э.) заложило основу для стремительного цивилизационного скачка и будущего двухсотлетнего процветания Рима. Заговор и убийство приостановили этот процесс, но он был уже необратим, к власти пришли те силы, которые продолжили его политику, хотя и замедлив ее темпы и пойдя на ряд компромиссов. В продолжающейся уже много десятилетий дискуссии о соотношении диктатуры Цезаря и принципата Августа мы твердо придерживаемся мнения об их глубокой преемственности. Рим I–II вв. н.э., а отчасти и далее, с его системой внешней безопасности, устойчивым экономическим процветанием и правовой реформой был Римом Цезаря.

Вопреки установившейся традиции, мы поместим обзор источников и историографии не в начале, а в конце изложения. Это не только позволит избежать дублирования

структуры труда нашего предшественника, С.Л. Утченко, но и будет иметь дополнительный смысл. Последние главы будут посвящены как бы «посмертной жизни» Юлия Цезаря. Это исход борьбы с последней оппозицией, которую довели до конца уже его наследники, и установление той системы, которая стала итогом его победы. Это также образ Цезаря в античной традиции, как правило, поздней, и потому отражавшей отношение к нему новой эпохи созданной им Империи I-II вв. н.э., а затем уже и поздней античности. Наконец, это его образ в научной историографии 18–20 вв., постоянно являющийся предметом полемики и переоценок и показывающий степень созвучия этой темы уже современной или близкой к современной истории. Предварительное изложение фактов, предшествующее оценочной части, может оказаться полезным для выбора подходящего читателю мнения, а чтобы традиция все же не была нарушена до конца, мы поместим в начальной части другой обзор историографии, посвященный характеристике кризиса I в. до н.э.

Разумеется, сейчас не время и не место для анализа мнений о Цезаре, но, быть может, имеет смысл закончить наше введение одним из вопросов, ответ на который мы попытаемся дать позже. Исследователи много занимались приходом Цезаря к власти и самой его властью, гораздо реже пытаясь ответить на вопрос о цели, ради которой он ее взял. Когда речь идет о политиках, принятие и захват власти часто воспринимается как самоцель, однако трудно представить, что все политические деятели стремятся к ней только ради позолоченного трона, громкого титула, коллекции наград и всеобщего раболепия, равно как и ради возможности диктовать свои условия, обогащаться или расправляться с реальными и мнимыми противниками. Какова была та более высокая задача, ради которой Цезарь стремился к власти всю свою жизнь? Власть как цель, или власть как средство — этот вопрос вполне уместен и в данном случае. В зависимости от принятия той или иной позиции, мы должны по-разному взглянуть и на его деятельность, и на его личность, и на саму природу его власти. Встает и другой вопрос: к интереснейшей, хотя далеко не бесспорной идее С.Л. Утченко о «мифе о Цезаре»^{7} можно добавить и вопрос о другом мифе, созданном его противниками, а отчасти и сторонниками, а затем ставшим популярным в последующей традиции. Это был миф о «свободной республике» свергнутой «военным диктатором».

Глава I.

РИМ И ЕГО ДЕРЖАВА

1. Рождение Рима

Имя Цезаря во многом символизирует процесс превращения Римской Республики в Римскую, а затем и в Средиземноморскую державу, а потому несколько изменив традиционную схему, мы рассмотрим основные принципы, по которым строилось римское общество, основы государственной системы Рима и путь превращения маленького италийского государства в крупнейшую сверхдержаву античной древности. Это был тот фон, на котором позже будет проходить деятельность Цезаря, его родственников, друзей и врагов, а его рассмотрение поможет понять многие события жизни будущего диктатора.

Политическая, экономическая и правовая система Римской республики складывалась с древнейших времен. Восходя еще к царскому периоду (VIII–VI вв. до н.э.) и ранней республике (V–IV вв. до н.э.), она в основном, сформировалась к III в. до н.э. По своей сути республика была полисным государством со всеми основными признаками этого общества: замкнутая система гражданства, противостоящая массам неполноправного населения, республиканский принцип управления и особые, характерные для полиса сознание и культура [1] .

1

Вопрос о характере Рима и возможности применения к нему понятия “полис” является предметом дискусии, затронувшей отечественную историографию 70–80-х гг. Подробнее см. Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса. М., 1983. С. 23–31; Утченко С.Л. Кризис и падение римской республики. М., 1965. С. 6–11. Различными аспектами этой дискуссии были вопросы о соотношении понятий “полис”, “город” и “община” (гражданская, территориальная и сельская), а также- вопрос о возможности отождествления полиса и городагосударства. Не имея возможности подробно остановиться на этих вопросах, заметим, что наша позиция не отличается от точки зрения таких исследователей, как С.Л. Утченко, Е.М. Штаерман и И.Л. Маяк. В отличие от города-государства, полис не был универсальным явлением, и его можно рассматривать лишь как специфический вариант города-государства, обусловленный особыми историко-географическими условиями, прежде всего, греческого мира. Несмотря на ряд принципиальных отличий, Рим, на наш взгляд, имел основные признаки полисной системы (тождественность города, государства и гражданской общины, институт гражданства, республиканская форма управления, особенности менталитета и культуры), позволяющие считать его государством полисного типа.