Юлий Цезарь

Шекспир Уильям

Каска

Взойди на ростру, Брут.

Деций

И Кассий тоже.

Брут

Где Публий?

Цинна

Он здесь и потрясен восстаньем этим!

Метелл

Смотрите,

чтобы Цезаря друзья

Не вздумали…

Брут

Пустая болтовня! — Не бойся, Публий;

Мы ни тебе, ни римлянам другим

Вреда не причиним, — скажи всем это.

Кассий

Оставь нас, Публий; ведь народ нахлынет

И старости твоей не пощадит.

Брут

Уйди; пусть отвечают за деянье

Свершившие его.

Возвращается Требоний.

Кассий

Антоний где?

Требоний

В свой дом в смятенье скрылся.

Бегут, вопя, мужи и жены, дети,

Как в Судный день.

Брут

Узнаем судьб решенье;

Мы знаем, что умрем, но люди тщатся

Как можно дольше дни свои продлить.

Каска

Тот, кто отнимет двадцать лет у жизни,

Отнимет столько же у страха смерти.

Брут

Раз так, то смерть есть благо. Были мы

Друзьями Цезарю, его избавив

От страха смерти. — Римляне, склонитесь,

Омоем руки Цезаревой кровью16

По локоть и, мечи обрызгав ею,

Идемте все немедленно на форум

И, потрясая красное оружье,

Воскликнем все: «Мир, вольность и свобода!»

Кассий

Склонясь, омойтесь. Ведь пройдут века,

И в странах, что еще не существуют,

Актеры будут представлять наш подвиг.

Брут

И снова кровью истечет наш Цезарь,

Лежащий здесь, у статуи Помпея,

Как прах ничтожный.

Кассий

Да, и каждый раз

Нас, совершивших это, назовут

Людьми, освободившими отчизну.

Деций

Пора нам уходить.

Кассий

Да,

вместе выйдем;

Брут впереди, а мы за ним; пусть видят,

Что в Риме нет сердец смелей и лучше.

Входит слуга.

Брут

Кто там идет? Антония посланец.

Слуга

Так, Брут, велел мой господин склониться,

Так Марк Антоний приказал мне — пасть

И, распростершись, так тебе сказать:

Брут благороден, мудр, и храбр, и честен;

Велик был Цезарь царствен, смел и добр.

Скажи, что Брута я люблю и чту,

А Цезаря боялся, чтил, любил.

И если Брут дозволит, чтоб Антоний

Мог невредим к нему прийти узнать,

Чем Цезарь заслужил такую смерть,

То Брут живой ему дороже будет,

Чем мертвый Цезарь, и себя он свяжет

С судьбой и делом доблестного Брута

Среди опасностей и смут грядущих

Как верный друг. Так говорит Антоний.

Брут

Он — римлянин и доблестный и мудрый,

Его всегда я чтил.

Скажи, что если он придет сюда,

То все узнает и, ручаюсь честью,

Уйдет нетронут.

Слуга

Он сейчас придет.

(Уходит.)

Брут

Я думаю, он станет нашим другом.

Кассий

О, если б так. Его я опасаюсь,

И, как всегда, предчувствие мое

Меня в том не обманет.

Входит Антоний.

Брут

Вот он идет. Привет, о Марк Антоний!

Антоний

Великий Цезарь! Ты лежишь во прахе?

Ужели слава всех побед, триумфов

Здесь уместилась? Так покойся с миром. —

Все ваши замыслы мне неизвестны,

Кому еще хотите кровь пустить;

Коль мне, то самый подходящий час —

Час смерти Цезаря, и нет оружья

Достойнее того, что обагрилось

Чистейшею и лучшей в мире кровью.

Прошу вас, — если вам я неугоден,

Пока дымятся кровью ваши руки,

Меня убейте. И тысячелетье

Прожив, не буду к смерти так готов;

Нет места лучшего, нет лучшей смерти,

Чем пасть близ Цезаря от ваших рук,

От вас, решающих все судьбы века.

Брут

Антоний, смерти не проси у нас.

Мы кажемся кровавы и жестоки —

Как наши руки и деянье наше;

Но ты ведь видишь только наши руки,

Деяние кровавое их видишь,