Юлия

Митрофанов Алексей Валентинович

Они полетели вперед. Через некоторое время Сергей признал – ночной Киев действительно красив. Не уступает ни Москве, ни Питеру, ни европейским столицам. Особенно впечатлили его мосты через Днепр и набережные.

Остановились у телецентра, откуда открывался вид на гору. Подсвеченные прожекторами, играли купола Киево-Печерской лавры. Сергей наклонился, чтобы обнять Джульетту, поймать губы.

– Ты на Майдане выступаешь? – спросил он.

– А как же! Почти каждый вечер. Мы за Виктора Андреевича всей

душой. Ты знаешь – его травили.

Лобенко сделал кислую мину.

– Платит?

– Платит не платит! Какая разница! Я бы и бесплатно стала петь.

– Нисколько не сомневаюсь, – Лобенко чихнул.

– Простыл? Поехали ко мне, – пригласила Джульетта.

Она привела Сергея в скромную двухкомнатную квартиру.

– Это мамина, – коротко пояснила она, – в моей сейчас идет ремонт, а на даче живут гости. Проходи на кухню. Можешь не разуваться, я не люблю мужчин в тапочках.

Сергей прошел на кухню. Из вежливости он скрыл презрение к недорогой обстановке.

– Как насчет коньяка? – предложила Джульетта.

– Найн, я за рулем.

– Ты что же, на ночь не останешься? – удивилась она. – Коньяк – и никаких отговорок. Тоже мне, пай-мальчик! Знаешь, я прогнала недавно одного человека, совсем прогнала. Он украл у меня бутылку виски из бара. Представляешь?

«Почему это все бабы называют бывших любовников „одними человеками“? – заскучал Сергей. – Как будто сговорились. Говорили бы, что ли, для разнообразия „один человек“, „другой человек“, „восьмой человек“, „девяносто третий человек“.

– Нет, – сказал он.

– Что нет? – не поняла Джульетта.

– Не представляю. Он алкоголик?

– Кто?

Сергею вспомнился анекдот про чукчей и стук в дверь.

– Вор, – терпеливо пояснил он.

– Просто подонок. Попроси – дам десять бутылок. Но красть! Я столько для него сделала – и вот благодарность. Ненавижу подлецов.

– Не наводи тоску.

– Действительно, как за стол, так про дерьмо. Слушай, я проголодалась. У меня осетинский пирог остался. Будешь?

В дверь позвонили.

– Кого там черти несут? – поморщился Сергей.

– Сосед, наверное, дядя Вася. Услышал – в кои-то веки я приехала.

Дядя Вася явился в трико и тельняшке, с бутылкой горилки в одной руке и свежесоленой кефалью – в другой.

Начались обнимания.

– Джульетточка, солнышко! Расцвела да похудела как!

Сергей сидел, положив нога на ногу, не вмешивался. Дядя Вася заметил его.

– А это что за король?

– Мой новый знакомый, Сергей. Звезда журналистики из Москвы.

– Да вижу, наш хохол, морда широкая. Только чего-то дуется как мышь на крупу. А мы – по-простому!

Отставив в сторону коньяк, дядя Вася разлил в стаканчики самогонку.

– Ты ведь у нас тоже звезда, – сказал он, – а я тебя с пеленок почти помню. Ну, давайте по чуть-чуть!

– Вы

мне зря налили, – отказался Сергей, – я пить не буду.

– А чего? За встречу же с Джульетточкой. Я по тридцать грамм всего налил. Почти год ее не видел.

– Не видел – так пей! – грубо отрезал Сергей.

Дядя Вася и Джульетта чокнулись, выпили. Сергей насыпал на стол белый порошок, сделал дорожку пластиковой картой и прошелся по ней свернутой в трубочку стодолларовой купюрой. Зажмурился, тряхнул головой.

– Вам не предлагаю, – сказал он, – когда сюда шел, на троих не рассчитывал.

– Мы на хвост и не падаем, – буркнул дядя Вася.

Как раз в это время он смачно закусывал рыбьим хвостом. Покончив с ним, опять стал наливать.

– Между первой и второй промежуток небольшой, – приговаривал он. – Джульетточка у нас на Майдане поет, а я хочу выпить за Виктора Федоровича. Вот человек – уважаю!

Джульетта скривилась.

– Извини, дядя Вася, за него я пить не буду.

– Как так?

– Он сидел.

– Ну и что? Я тоже сидел, – дядя Вася закатал рукав, показывая наколку. – Чалился человек нормально. Жизнь знает, бродяга!

Сергей и Джульетта молчали. Оглядев их, дядя Вася выпил.

– Сергей, дай сигареты! – попросила Джульетта.

– А где они?

– В серванте за молокоотсосом.

Сергей принес сигареты.

– У тебя есть дети?

– А ты думал я бездетная? Молокоотсос уже плесенью покрылся.

– Так я чего говорю? – задался вопросом быстро пьянеющий дядя Вася.

Видя это, Лобенко решил над ним поприкалываться.

– А вот кто Виктор Федорович по блатным понятиям? – спросил он. – Двойка?

– Ну нет, – решительно возразил дядя Вася.

– Шестак?

– Ты чего? – пьяно уставился тот на него.

– Фраер?

– Какой фраер? Бери выше!

– Ну не вор же в законе?

– Пожалуй, что и в законе, – неуверенно сказал дядя Вася.

– А где признавался? В Харькове? В Днепропетровске?

– Нет, он не признавался.

– Так чего же выходит, он – шерсть? Дяде Васе непонятная тема надоела.

– И не шерсть он! Чего привязался! Знаю одно – мужик разбирается по жизни до тонкостей.

Вмешалась Джульетта.

– А я категорически не хочу иметь президентом человека, сидевшего за какой-то гоп-стоп, – заявила она. – Если у нас в Украине президент будет из дважды судимых, то как я это дочери объясню? К черту понятия! Не там мы учились, не те книги читали! Если он два раза судим и он – президент, то я, скажем, если три раза отсижу, кем сделаюсь? Олигархом? Или сразу председателем Европарламента? Не хочу я жить в стране воров и оборотней! Я хочу жить в нормальной стране! И дочь моя, Женька, пусть растет нормально, а не по воровским понятиям. По жизни не терплю блатарей!