Юлькино лето

Ермолаева Анна

– Крутани его резко, раз – и всё! Что ты дрейфишь, как маленький?!

– Не-е,– отказывался Пашка. – Пусть лучше Юлька попробует.

Я открыла аптечку и стала перебирать содержимое. И чем дольше перебирала, тем больше округлялись у Пашки глаза. Наконец я нашла бинт и намотала на указательный и большой палец так, чтобы они стали шершавые и лучше могли ухватить зуб. Пашка открыл рот, я взялась за зуб и стала тянуть. Но ничего не вышло.

– Силы не хватает, –

призналась я. – Димка, ты тяни меня, а я потяну зуб.

И мы как в сказке про репку, принялись тянуть. Тянем-потянем, а вытянуть не можем.

– Теперь моя очередь, – заявил Димка.

Он пошарил в карманах и достал нитку.

– Вчера пуговицу пришивал, а нитка осталась. Я подумал – чего добру пропадать? Вот и пригодилась.

Димка сделал петельку и попробовал заарканить Пашкин зуб, но нитка всё время соскальзывала и ничего не получалось. Пашка уже был не рад этой затее: вокруг его рта покраснела кожа, а десна распухла.

И тут я вспомнила, как папа вытаскивал из доски гвоздь, который не туда «пошёл». – У вас пассатижи есть?

– А как же! – обрадовался Димка. И побежал за инструментом.

Пашка тем временем присел на корточки перед клумбой. Он не спеша разглядывал растения, перебирал бутоны, нюхал один цветок за другим и даже вырвал несколько сорняков. Затем он резко встал и быстро зашагал к калитке, словно вспомнив о чём-то. В это время возвращался Димка. Он с налёта толкнул калитку. Раздался глухой удар, какой обычно слышится, когда крупная рыба на лету срывается с крючка и шлёпается о воду, – и Пашка упал.

Мы подбежали. Пашка очумело уставился на свою ладошку, в которой среди розоватой пены белел молочный зуб. А затем счастливо улыбнулся, показав дырку в зубах.

– Ну вот, теперь можно и гостинец мышке отнести!

Я принесла аптечку и обработала Пашкины ссадины, а затем мы пошли в дом. Между печкой и половицей отыскалась подходящая щель. Пашка, шёпотом приговаривая волшебные слова, опустил в неё зуб.

Утром меня встретили довольные мальчишки. Пашка загадочно сжимал кулак.

– Отгадай, что там!

– Конфетка, что ли?

– Нет! – И Пашка разжал ладонь. На солнце заблестели несколько десятирублёвых монет. – Нашли между половицами, где зуб был.

– А ещё вот! – Пашка открыл рот, на месте вчерашней ранки уже виднелась белая полосочка.

– Здорово! – обрадовалась я. – Мышка взяла репяной, а дала костяной! Не обманула!

И мы побежали в магазин за конфетами.

Бычье сердце

Бабушкины томаты всегда созревали рано и обильно. Я стояла

с ведрами в самой глубине теплицы и собирала урожай. Красные и жёлтые сорта отправлялись в одно ведро, а «Бычье сердце» – в другое. Это были особенные помидоры: тёмно-розового цвета, в самом деле похожие на сердце, с ароматной, бархатистой мякотью. На нижних ветках росли плоды поменьше, а на верхних – самые крупные. Я вытянулась во весь рост, чтобы достать до верхушки куста, – и увидела огромный помидор. Вскоре он оказался у меня в руках. Томат был таким огромным, что не помещался у меня в ладошках.

– Юля, ты закончила? – спросила бабушка, просунувшись в створку теплицы. – Можно забирать?

– Да, бабуль, сейчас подтащу ведро поближе.

– Хороший урожай, крупные, мясистые! – обрадовалась бабушка.

– Смотри какой вырос! – Я протянула ей находку.

– Вот так диковина! – поразилась бабушка. – Сколько живу, а такую громадину в первый раз вижу. Наверное, больше килограмма будет! Надо взвесить.

Мы вернулись во двор, бабушка положила помидор в сетку и принесла безмен. На конце прямоугольной коробочки болтался крючок. Он соединялся с пружинкой, которая тянулась через шкалу с делениями и заканчивалась флажком. Я накинула на крючок сетку с «уловом». Флажок устремился вниз, задрожал – и остановился на отметке «кило сто двадцать пять».

– Четыреста рублей можно выручить, – заключила бабушка, сделав подсчёты в уме.

– Давай оставим его себе, – клянчила я. – Он, наверное, вкусный, как арбуз!

– Внучка, да ты что? На такой овощ покупатели со всего рынка сбегутся посмотреть. Наш товар мигом разойдётся!

Послышался шум автомобиля: отец приехал, чтобы отвезти нас на рынок.

До города было всего тридцать минут езды, но меня сильно укачивало. Я лежала на заднем сиденье и делала глубокие вдохи носом и медленные выдохи ртом.

– Ты дыхательной гимнастикой, что ли, занимаешься? – пошутил отец, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Ну, пап, ты же знаешь, – недовольно пробурчала я.

– Ничего, меня в детстве тоже мутило, с возрастом пройдёт, – подбодрил он меня.

Рынок был огромный. Длинные прилавки тянулись в несколько рядов, словно линейки в тетради. Мне нравилось разглядывать и товары, и торговцев. В молочном отделе продавщицы в фартуках, улыбаясь, предлагали отведать свежего творога и сливок. За мясными лотками почти всегда стояли мужчины. Самые бойкие призывали посетителей купить парное мясо и потроха. Во фруктовом ряду усатые продавцы с акцентом клялись, что их персики – самые сладкие в городе.

Конец ознакомительного фрагмента.