Юмористические рассказы

Ликок Стивен Батлер

Уже три дня, как мы в открытом море. Первые приступы морской болезни начинают проходить, и я все реже думаю об отце.

На третий день утром ко мне в каюту заходит капитан Трюм.

– Мистер Сбейсног, - говорит он, - мне придется просить вас отстоять две вахты подряд.

– Что случилось?
– спрашиваю я.

– Два другие мои помощника упали за борт, - отвечает он в замешательстве и отводит глаза.

– Слушаюсь, сэр, - коротко бросаю я, но про себя думаю, что все это очень странно. Как это два помощника

ухитрились в одну и ту же ночь упасть за борт?

Несомненно, тут какая-то тайна!

Еще через два дня капитан явился к завтраку в таком же замешательстве и так же отводя глаза.

– Что-нибудь случилось?
– спросил я.

– Да, - ответил он, стараясь держаться непринужденно, но при этом так нервно перекатывал пальцами крутое яйцо, что чуть было не раздавил его, - к сожалению, я должен сообщить, что мы лишились боцмана!

– Боцмана?
– воскликнул я.

– Да, - ответил капитан Трюм, несколько успокаиваясь, - он упал за борт. Отчасти в этом виноват я сам. Это случилось рано утром. Я поднял его на руки, чтобы он получше рассмотрел айсберг, и совершенно случайно, уверяю вас, совершенно случайно, уронил за борт.

– Капитан Трюм, - осведомился я, - а вы предприняли что-нибудь для его спасения?

– Пока еще нет, - смущенно ответил он.

Я пристально посмотрел ему в лицо, но ничего не сказал.

Прошло десять дней.

Мрак тайны все сгущался. В четверг стало известно, что со штирборта пропали два вахтенных. В пятницу исчез помощник плотника. А в ночь на субботу произошло одно совсем пустячное событие, которое тем не менее дало мне ключ к пониманию того, что происходило на судне.

В полночь, стоя у руля, я вдруг заметил в темноте капитана, который куда-то тащил за ногу юнгу. Я успел привязаться к этому смышленому, веселому пареньку и теперь с интересом следил за действиями капитана, гадая, что тот предпримет. Дойдя до кормы, капитан внимательно осмотрелся и бросил мальчика за борт. На мгновение голова бедняги мелькнула среди отливавшей фосфорическим блеском воды. Капитан швырнул в него сапогом, облегченно вздохнул и отправился вниз.

Вот она, разгадка! Капитан сбрасывал экипаж за борт. На следующее утро мы, как обычно, встретились за завтраком.

– Бедняга Уильямс свалился за борт, - объявил капитан, схватил кусок корабельного бекона и впился в него зубами, словно собираясь съесть.

– Капитан, - страшно волнуясь, начал я и с такой яростью бросился с ножом на свежую корабельную булку, что чуть не разрезал ее, - ведь это вы сбросили его за борт!

– Да, - ответил капитан, внезапно успокаиваясь, - я действительно уже сбросил несколько человек за борт, а в ближайшее время отправлю туда же и остальных. Послушайте, Сбейсног, вы молоды, честолюбивы, на вас можно положиться. Я хочу кое о чем с вами потолковать.

Окончательно успокоившись, он подошел к шкафчику, пошарил в нем рукой и, вытащив поблекший

от времени кусок желтого пергамента, разложил его на столе. Это была не то карта, не то план. В самой середине был нарисован кружок. В центре кружка стояли крошечная точка и буква К, с одного края карты - буква С, а с другого, противоположного первому, - буква Ю.

– Что это такое?
– спросил я.

– Неужто не догадываетесь?
– в свою очередь спросил капитан Трюм.
– Это же необитаемый остров.

– Вот как?
– изумился я и, как по наитию, добавил: - Буква С означает север, а Ю - юг.

– Сбейсног!
– вскричал капитан и с такой силой стукнул кулаком по столу, что ломоть корабельной булки три или четыре раза подпрыгнул в воздухе.
– Как это вы догадались? Ведь я до сих пор не мог понять значение этих букв!

– А что означает буква К?
– спросил я.

– Клад, зарытый клад, - сказал капитан и, перевернув карту, прочитал: "Точка указывает место, где в песке зарыт клад. Там в коричневом кожаном чемодане спрятано полмиллиона испанских долларов".

– А где расположен этот остров?
– осведомился я, не помня себя от волнения.

– Вот этого-то я и не знаю, - ответил капитан.
– Я намерен бороздить океан взад и вперед, пока не найду его.

– А до тех пор?

– А до тех пор нужно прежде всего сократить насколько возможно численность команды, чтобы в дележе участвовало поменьше народу. Ну так как?
– добавил он в порыве откровенности, и я почувствовал, что этот человек, несмотря на все его недостатки, стал мне близок.
– Хотите стать моим компаньоном? Сбросим их всех за борт, только кока оставим до последней минуты, отыщем клад и будем богачами до конца наших дней.

Читатель, ты не осудишь меня за то, что я сказал "да"? Я был молод, горяч, честолюбив, полон радужных надежд и ребяческого пыла.

– Капитан Трюм, - воскликнул я, протягивая ему руку, - располагайте мною!

– Прекрасно!
– ответил капитан.
– А теперь пойдите на бак и разузнайте, что там думают обо всем происходящем.

Я отправился в носовой кубрик. Это было скромное помещение. На полу лежал один-единственный ковер грубой работы. В комнате стояли простые кресла, письменные столы и строгой формы плевательницы; за сине-зелеными ширмами виднелись узкие кровати с медными шишками.

Было воскресное утро, и большинство матросов еще сидели в халатах.

Когда я вошел, они встали и сделали реверанс.

– Сэр, - сказал помощник боцмана Томпкинс, - считаю своим долгом сообщить вам, что команда недовольна.

Кое-кто кивнул в знак согласия.

– Нам не нравится, что люди один за другим падают за борт, - продолжал он, и голос его зазвенел от еле сдерживаемого наплыва чувств.
– Это же просто нелепо, сэр, и, если мне позволено так выразиться, команда весьма недовольна.