Юмористические рассказы

Джекобс У. У.

– Я так рада снова увидеть вас, - повторила девушка.
– Прошу прощения, что не поблагодарила вас за тот вечер, но я была слишком расстроена.

– Не стоит говорить об этом, - произнес мистер Джоблинг голосом, смирение которого сильно контрастировало с выражением лица, предназначавшегося мистеру Брауну, поскольку этот джентльмен просто расцвел.

Возникла пауза, прерванная сухим покашливанием, донесшимся из окна. Девушка, стоявшая неподалеку от подоконника, нервно вздрогнула.

– Это моя миссис, - сказал мистер Джоблинг.

Девушка

повернулась и взглянула в окно. Мистер Джоблинг, держа трубку в руке, кратко представил женщин друг другу.

– Добрый вечер, - тонким голосом произнесла миссис Джоблинг.
– Я вас не знаю, но, очевидно, вас знает мой муж.

– Я встретила его прошлым вечером, - сказала девушка, улыбаясь.
– Я наступила на кожуру, или что-то еще, и упала, а он подошел и помог мне подняться.

Миссис Джоблинг снова кашлянула.

– Впервые слышу, - заметила она.

– Я просто забыл сказать тебе об этом, - небрежно бросил мистер Джоблинг.
– Надеюсь, вам не очень больно, мисс?

– Легкий вывих лодыжки, только и всего, - ответила девушка.
– Мне больно, только, когда я хожу.

– А сейчас?
– осведомился мистер Джоблинг.

Девушка кивнула.

– Немного; совсем немного.

Мистер Джоблинг колебался; он видел гримасы на лице мистера Брауна, стоявшего через дорогу, - тот старался ему подмигнуть, - и сделал паузу; из окна снова донесся хриплый кашель его жены.

– Вы не хотели бы зайти и отдохнуть несколько минут?
– медленно спросил он.

– О, спасибо, - с благодарностью произнесла девушка.
– Хотела бы. Мне... мне и вправду больно. Мне не следовало уходить так далеко от дома.

Она, сильно хромая, последовала за мистером Джоблингом, поклонилась миссис Джоблинг, с облегчением присела в кресло и внимательно осмотрела комнату. Мистер Джоблинг исчез, его жена раскраснелась, когда он вернулся, переодевшись, и с мокрыми, причесанными, волосами. Наступила неловкая тишина.

– Ваш муж очень сильный!
– сказала девушка, сжимая и разжимая пальцы.

– Он?
– не поняла миссис Джоблинг.

– Он поднял меня, как перышко, - пояснила девушка.
– Он обнял меня за талию и помог встать, прежде чем я успела прийти в себя.

– Обнял вас за талию?
– повторила миссис Джоблинг.

– А как бы еще я мог помочь ей подняться?
– с внезапным напором вмешался ее муж.

Жена ничего не ответила, но сидела, враждебно глядя на глубокие темные глаза и стильную шляпку посетительницы.

– Мне нравятся сильные мужчины, - сказала та, приветливо улыбаясь мистеру Джоблингу.

– Когда я был моложе, - отозвался тот, просияв, - то, могу вас заверить, сам не знал, как силен. Я невольно причинял людям боль, даже не подозревая об этом. Раньше я обнимался, как медведь.

– Это так необычно!
– сказала девушка.
– И так ужасно!
– поспешно добавила она, взглянув на молча сидевшую миссис Джоблинг.

– Как медведь, - повторил мистер Джоблинг, очень довольный произведенным впечатлением.
–

Я и сейчас довольно силен, но, боюсь, не так, как прежде.

Он согнул руку и задумчиво пощупал бицепс, а миссис Джоблинг подумала, что она, должно быть, спит, когда увидела, как девушка наклонилась вперед и тоже пощупала бицепс мистера Джоблинга. Мистер Джоблинг был удивлен не менее жены, однако у него хватило ума не сгибать другую руку.

– Огромный!
– сказала девушка.
– И твердый, как железо. Вы могли бы стать замечательным боксером!

– Ему не нужен никакой бокс, - сказала миссис Джоблинг, к которой вернулся дар речи.
– Он респектабельный женатый человек.

Мистер Джоблинг покачал головой, словно сожалея об утраченных возможностях.

– Я слишком стар, - заметил он.

– Ему сорок семь, - сказала его жена.

– На мой взгляд, лучший возраст для мужчины, - сказала девушка.
– Самый расцвет сил. К тому же, человеку столько лет, на сколько он себя чувствует.

Мистер Джоблинг одобрительно кивнул и заметил, что он чувствует себя двадцатидвухлетним; состояние, которое он объяснял отсутствием дурных привычек и большим пристрастием к компании молодых людей.

– Мне было всего двадцать два, когда я женился, - заметил он, - а моя миссис была всего на полгода...

– Оставь мой возраст в покое, - оборвала его жена, вздрогнув от ярости.
– Мне не нравится, когда о моем возрасте рассказывают незнакомым людям.

– Ты сама сказала мне о нем, - возразил мистер Джоблинг.
– Тебя никто не просил этого делать. Очень хорошо, что ты вышла за меня.

– Я была единственной, кто согласился, - заметила миссис Джоблинг.
– Вам уже лучше?
– спросила она, обращаясь к девушке.

– Спасибо, гораздо лучше, - был ответ.

– Вам далеко идти?
– спросила миссис Джоблинг.

Девушка кивнула.

– Но я сяду на конку в конце улицы, - сказала она, вставая.

Мистер Джоблинг также поднялся и принялся усиленно вспоминать все, что когда-либо слышал или читал об этикете. Еженедельный журнал, покупаемый его женой, отводил этой теме целых три колонки, но он напрасно пытался припомнить что-либо о поведении в отношении незнакомок с глубокими темными глазами и вывихнутыми лодыжками. Он чувствовал, что долг велит ему проводить ее до остановки. Несколько небрежно он предложил свои услуги; девушка приняла их, как нечто само собой разумеющееся.

Миссис Джоблинг, с плотно сжатыми губами, смотрела на них, стоя возле двери. Девушка, слегка прихрамывая, шла совершенно спокойно, но ее сопровождающий понимал, что за ними наблюдает вся улица.

Он вернулся примерно через полчаса, и на этот раз, словно бросая вызов, вошел в дом совершенно спокойно, отчего жалобы жены некоторое время оставались невысказанными. Кашель мистера Брауна, очень громкий, все еще звенел в его ушах; он некоторое время сидел молча.

– Я посадил ее на конку, - наконец, сказал он.
– Ее зовут Робинсон... мисс Робинсон.