Юнармия

Мирошниченко Григорий Ильич

– Бей их! – закричал вдруг бородатый казак и хлоп­нул Ваньку плетью по голове.

Ванька схватился за голову. Казаки загикали и в де­сять рук принялись колотить Ваньку по чему попало.

– Берегись! Бомбу брошу! – закричал Андрей не сво­им голосом и сунул руку в карман.

Казаки расступились. Ванька вырвался из толпы и бро­сился бежать. Мы за ним.

– Ну, гады! Не попадайсь! – крикнул Гаврик и, на бе­гу размахнувшись кулаком, залепил по носу бородатому.

Мы бежали без оглядки.

За

нами гнались казачата.

– Сволочи! Против своих пошли! Мы вам скрутим го­ловы! – кричали они вслед Мишке и Гаврику.

У железнодорожного каменного моста мы останови­лись.

– Значит, отступили? – сказал Андрей, тяжело отду­ваясь.

– Отступили, – грустно ответил Васька.

Гаврик, прислонясь плечом к своду моста, сплюнул на землю. Слюна у него была красная. Он сплюнул еще раз, и на землю упал окровавленный зуб.

– Вот курдюк конопатый, саданул как, – сказал он.

– Сразу видать – свой казак, родненький, – пошутил Мишка, потирая распухшее ухо.

– А ловко мы выкрутились, – сказал Иван Василье­вич. – Ведь у них, гадов, кинжалы были, порезать могли, как телят.

– Да, – сказал Васька. – Хорошо, что у Андрея бомба была.

Андрей засмеялся.

– Ты что смеешься? – спросил Васька.

– Вот моя бомба, – сказал Андрей и повертел кулаком перед Васькиным носом.

– Значит, ты их надул? – спросил Васька.

Андрей ничего не ответил. Он поднял голову и стал к чему-то прислушиваться.

Мы тоже насторожились.

Совсем близко слышался металлический лязг. Мост слегка подрагивал. Это возвращался бронепоезд.

Мы выползли из-под моста и цепью залегли у самого откоса.

Поезд шел без огней. Четко выстукивали тяжелые ко­леса. Острый ветерок облизывал нам лица.

– Ребята, зачем мы у самого полотна легли? – хрип­лым голосом сказал Иван Васильевич. – Еще обстреляют нас…

– А ты уже и струсил? – спросил Андрей.

– Не струсил, а даром пропадать не охота. Вот если бы хоть деревянная бомба была, я бы подполз к полотну и живо рельсу разворотил. А то что ты ему сделаешь?..

– А ты вот подползи и смажь рельсу хлебом, – ска­зал Гаврик, протягивая Ваньке хлебную корку.

– Зачем? – растерянно спросил Ванька.

– А вроде попробуем. Тогда и видно будет – трусишь ты или нет.

Ванька посмотрел на ребят и нехотя пополз на животе вверх по насыпи.

Близко-близко стучали колеса и попыхивал паровоз. Ванька полз и смотрел в ту сторону, откуда шел броневик. Наконец он добрался до полотна, оглянулся на нас и быстро мазнул рельс хлебом. Потом кубарем скатился к нам под откос.

– Ну, вот и все. Теперь лежи. Когда-нибудь вот так и бронепоезд взорвешь, – сказал поучительно Гаврик.

Мы засмеялись.

Бронепоезд медленно прошел мимо нас. Казалось,

в нем не было ни души. Прошел, лязгнул колесами на стрел­ках и остановился у вокзала.

– Вставай! – скомандовал Андрей.

Мы быстро вскочили на ноги и опять побежали к стан­ции. Перелезли через забор, крадучись прошли мимо боль­ших погребов, прошмыгнули через сад. Наконец мы добра­лись до вокзала и забились в темный угол как раз напро­тив бронепоезда.

Публику с вокзала прогнали охранники. Офицеры ходи­ли злые. У платформы бронепоезда шла непонятная возня. Все кричали. Больше всех горячился молодой, похожий на жужелицу, офицер с перевязанной головой.

– А где же командир? – шепотом спросил я у Андрея.

– Молчи. Я почем знаю!

С платформы и с башен солдаты стаскивали убитых и клали их на носилки. С командирского мостика они стащи­ли чье-то тело и свалили его на носилки, как сваливают обыкновенно дорожные вещи. Сверху набросили шинель, а на нее положили плоский военный бинокль.

– Верно, это и есть командир, – сказал Андрей.

Глава XI

БОЕВОЙ ОТРЯД

На следующий день мы с Андреем пошли к тупику. С нами были Васька, Мишка, Гаврик и Ванька. Я и Васька тащили красноармейцу еду. Дорогой Васька отколупнул от большой краюхи хлеба подгорелую корочку и медленно жевал ее.

– Мы, по чести сказать, красные партизаны, – сказал Мишка Архоник. – Все у нас есть, только винтовок нет.

– Кнут есть, а лошадь будет, – позевывая ответил ему Андрей.

Весело прыгая по обломкам вагонов и обгоняя друг друга, мы добрались до кладовой и, оглядевшись по сто­ронам, полезли на чердак.

Красноармеец поджидал нас. Он стоял в дверях, опираясь на палку. Щетина у него еще больше выросла. Ли­ца почти не было видно.

– Заходите, – сказал он, пропуская нас.

Мы гуськом пролезли в дверь и уселись на сене.

– А это кто с вами? – спросил красноармеец, показы­вая головой на Гаврика и Мишку.

– Свои, деповские, – сказал я.

– Ну, свои, так ладно.

Красноармеец, взяв у нас хлеб и сало, стал быстро и жадно есть.

– Ну, рассказывайте, ребята, что там на станции тво­рится.

– Вчера прикокошили кадетский броневик, – сказал Иван Васильевич.

– Врет он, – перебил его Мишка. – Броневик цел. А вот командира ихнего прикокошили.

– Я и говорю, что командира, а ты не заскакивай.

– Так ты так и говори, а не ври.

Красноармеец рассматривал нас, прищурив глаза, и уминал хлеб с салом.

– Слушай, товарищ красноармеец, – выпалил вдруг Васька и стащил с головы лохматую казачью шапку. – Может, ты к нам пойдешь жить? У нас хорошо, к нам ни­кто не ходит.