Юная беглянка
Шрифт:
Иола выпрямилась и улыбнулась сквозь слезы.
— Все, как в старые времена, Нэнни. Сейчас ты сказала так, как говорила раньше: «Я поставлю чайник. За чашкой чая всегда можно найти решение».
— Мне кажется, именно чашка чая может заставить человека здраво рассуждать, — убежденно сказала Нэнни, поднимаясь со стула. — А теперь встаньте с пола, мисс Иола. Я не успела убрать в доме, хотя и просила свою соседку миссис Бриггз присматривать за домом и убирать его, но, как говорится: на другого надейся, а сам не плошай.
Налив в чайник воды, Нэнни поставила его
— Если бы я знала, что вы приедете сегодня, я непременно купила бы ваше любимое сахарное печенье. На станции я смогла купить лишь хлеб. Перед моим отъездом из дома Лосонов ее милость распорядились дать мне масла и яиц.
Иола вытерла слезы. Хотя разговор с Нэнни не приблизил ее к решению вопроса, однако все равно она почувствовала себя гораздо лучше. Со вчерашнего дня ее мучило лишь чувство страха, наваливавшееся на нее и угрожавшее раздавить. Сейчас все казалось не таким тяжелым и болезненным. Нэнни удавалось по-своему, каким-то одной ей известным способом, вселять надежду. Только она была способна заставить Иолу думать, что не все так страшно.
Чайник закипал. Нэнни, взяв заварочный чайник, стала заваривать чай, как это она обычно делала. В этот момент Иола заметила, как Нэнни, очевидно, машинально приложила руку к левой стороне груди, словно ощутив острую внезапную боль.
— Что с тобой, Нэнни? — тревожно спросила Иола. — Тебе больно?
— Да, что-то схватило... — превозмогая боль, ответила Нэнни. — Это все из-за желудка. Я уверена. Доктора ничего не понимают! Лекарство, которое мне выписали, совсем не помогает. Это просто обычная розовая вода, — ворчливо сказала она.
Заварив чай, Нэнни подошла к столу.
— Знаешь, Нэнни, — сказала Иола, — я думаю, тебе надо лечь в постель. Предстоящее путешествие будет долгим, потом начнется работа на новом месте с незнакомым ребенком. Так что ложись спать. Я принесу тебе наверх что-нибудь поесть.
— Когда это вы научились готовить, мисс Иола, хотела бы я знать? — воскликнула Нэнни.
— Ты не поверишь в это, но меня научила старая миссис Хаггинз.
— Она действительно научила вас готовить? А я всегда думала, что она никого не допускала к себе на кухню, — удивленно сказала Нэнни.
— Если бы ты знала, чего мне это стоило, — хмыкнула Иола. — Я умоляла ее, едва не становясь на колени, чтобы она взялась научить меня готовить. Каждая женщина должна уметь это делать.
— Когда ваша матушка была жива, она любила замысловатые блюда и готовила их так, как только мог сделать искусный шеф-повар. Однако хозяин любил всегда самые простые блюда, — вздохнула Нэнни, вспомнив прежние времена.
— Очень простые, — согласилась Иола, вспоминая бесчисленные порции ростбифа, которые она через силу вынуждена была есть.
— Так, стало быть, вы умеете готовить, — сказала Нэнни, подсаживаясь к столу. Было видно, что боль все еще не отпускает ее.
— Тетя Маргарет воспротивилась моему желанию, — сказала Иола, — однако отец не согласился
— Жены офицеров в Индии всегда обучали своих слуг-туземцев приготовлению английских блюд, — кивнула головой Нэнни, вспоминая рассказы генерала.
— Мне всегда казалось, что отец мечтал, чтобы я вышла замуж за военного, — призналась Иола.
— Возможно, так и будет, — утешала ее Нэнни.
— Теперь, когда у отца на уме только лорд Стоунем, он не станет слушать ни о каком военном, — заметила Иола.
— Конечно, все, что происходит, противоестественно, так не должно быть, — резко сказала Нэнни. — Вы такая хорошенькая, такая красавица.
— Ты это серьезно, Нэнни? — с сомнением в голосе спросила Иола.
— Конечно, — отвечала Нэнни. — Единственное, чего мне жаль, так это того, что ваша матушка не может увидеть вас сейчас. Она часто говорила мне: «Кажется, Иола станет красавицей, когда вырастет, Нэнни. А у красивых женщин всегда бывают проблемы». — «И эти проблемы всегда связаны с мужчинами», — ответила я тогда ей, и она засмеялась.
— Ты как будто все предсказала заранее, — печально подтвердила Иола. — В настоящий момент моя проблема действительно связана с мужчиной, точнее сказать, со стариком.
— А теперь пейте ваш чай, — сказала Нэнни. — Отрежьте хлеба, есть у меня баночка клубничного варенья. Я сделала его, когда была здесь в последний раз, это варенье не портится.
— Если я съем так много на завтрак, то не смогу обедать. Я не сомневаюсь, что ты сделаешь все самое вкусное, Нэнни. Так, значит, ты не хочешь, чтобы я приготовила что-нибудь для тебя?
— Только через мой труп! Не хватало только того, чтобы вы обслуживали меня в моем собственном доме, мисс Иола! — негодовала Нэнни. — А я уже решила, что мы с вами будем есть.
— Что же? — с любопытством поинтересовалась Иола.
— Это сюрприз, — с важным видом ответила Нэнни.
Этот диалог между ними возвратил обеих в то время, когда Нэнни была няней, а Иола ее подопечной. Нэнни всегда удавалось так заинтриговывать, что и сейчас у Иолы разгорелся необыкновенный аппетит.
День пролетел быстро. Они говорили и говорили, возвращаясь постоянно к вопросу, который все более казался неразрешимым.
После чая они поднялись наверх, чтобы распаковать вещи Иолы и взять то, что ей необходимо было для сна.
— Наверное, это твоя комната? Здесь так уютно и мило, — сказала Иола, оглядываясь вокруг.
— Все комнаты похожи одна на другую, — ответила Нэнни, — а вещи к отъезду я собирала в соседней комнате.
— Можно я взгляну? — спросила Иола.
Дорожный сундучок Нэнни был открыт, и в него уже были уложены белые блузки и серые юбки, стопка накрахмаленных белых фартуков, которые были непременным атрибутом одежды Нэнни, когда она находилась в детской. Один мягкий фланелевый фартук Нэнни надевала по банным дням. Здесь же лежал один из тех поясов, которые Иола помнила еще с детства. Нэнни всегда носила пояса, но этот был самым красивым. Особенно привлекала филигранная серебряная пряжка.