Юная Кармен
Шрифт:
– Это делает тебе честь. Обнадеживает, что острое перо не заржавеет, – с одобрением изрекла редактор.– У поэта Алишера Навои много мудрых афоризмов. Один из них звучит так: «Недуг нередко сахаром целят, но иногда приносит пользу яд». Таким целебным ядом в нашей профессии является правда, какой бы она ни была горькой, Если последует негативная реакция со стороны «героя», то в обиду не дадим. Мы – единая семья.
– Благодарю за солидарность.
Впоследствии острые статьи и фельетоны я подписываю своим именем, обхожусь без псевдонимов. Действую, как говорится, с открытым забралом. В январе 1974 года, через три года после приема в редакцию был принят в Союз журналистов
Со дня выхода фельетона прошло три дня. Получил от Климовых письмо со словами благодарности. Вечером в конце работы вышел на развилку дорог у моста через русло Северо-Крымского канала, чтобы на попутном транспорте доехать домой в село Новый Мир. Увидел, как шурша шинами, остановилась черная «Волга». Открылась передняя дверца, услышал голос:
– Эй, писатель, сказочник, добро пожаловать! Нам по пути, прокатим с ветерком!
Узнал директора Вайцмана. Неловко было отказываться от приглашения, расценить, как трусость. «Если бы у него вырос на меня зуб, то проехал бы мимо? Ведь директор – важная персона, – предположил я. – Конечно, станет распекать за критику, но ничего не поделаешь. Надо стойко выдержать атаку».
Едва «Волга» набрала скорость, Леонид Григорьевич посетовал:
– Не ожидал, не ожидал, недаром говорят, что в тихом болоте черти водятся. Подложил «свинью», на всю округу меня «прославил». Даже первый секретарь райкома партии сделал внушение, мол, следует заботиться о ветеранах войны и труда. Разве я «против». Встретил Климова радушно, внимательно выслушал. Язык бы у меня не повернулся спросить: «Чего тебе надобно, старче?»
До чего додумался, Пушкина приплел, отвел мне роль золотой рыбки. И на том спасибо, а то ведь мог представить Попом или Балдой из другой сказки.
– Таковы каноны жанра, – отозвался я. – Очень много поучительного в сочинениях, не только Пушкина, но Грибоедова, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, в баснях Крылова и других классиков литературы…
– Значит, научили уму-разуму в школе. Мог бы предупредить о «сюрпризе» и обошлись бы без фельетона, – сказал Леонид Григорьевич. – Проблема не стоила выеденного яйца, а шума наделал на всю Ивановскую…
– Почему вовремя не выполнили просьбу? – подал я голос.
– Потому, что у директора забот невпроворот, кручусь, как белка в колесе, —ответил Вайцман – Думаешь, мне не жаль стариков? Все кровельщики были заняты ремонтом школы к новому учебному году, а потом занимались капремонтом больницы. Обязательно к сезону дождей перекрыли бы крышу на доме Климовых. Им следовало немного потерпеть, а не выносить сор из избы.
– Однако после публикации фельетона кровельщики в течение двух дней справились с работой. Вовремя успели, потому что вскоре с неба обрушился ливень.
– Синоптики подвели, – посетовал директор.
– Запоздай я с фельетоном, то пришлось бы старикам бороться с потопом.
– Да, пресса – не фунт изюма, способна и прославить, и ославить, – заметил Вайцман. – Верно, говорят, что написано пером не вырубишь топором. Ладно, переживу, были ситуации намного сложнее. В редакцию направил письмо о том, что меры приняты, не забудь опубликовать, поставить точку в этой истории.
«Повезло, что он без мании величия, гонора, с чувством юмора, – подумал я. – Возможно, знает, что враждовать с прессой – себе дороже?»
Водитель, взирая через лобовое стекло на дорогу, молчаливо внимал диалогу.
Довезли меня до калитки дома и директор напутствовал:
– Замечай, не только недостатки, но и достижения тружеников совхоза.
Погода не подвела, год выдался благодатным. Труженики совхоза «Феодосийский» вырастили и собрали высокий урожай пшеницы, ячменя, кукурузы, винограда, отличились и животноводы. Ударники труда удостоились почестей и наград, Вайцману вручили орден Ленина. Порадовал и тот факт, что орденом «Знак Почета» наградили ветерана редакции, заведующую отделом писем Веру Баженову, что убедило в значимости профессии и труда журналиста.
Карьера Вайцмана пошла в гору. Его назначили начальником районного объединения «Сельхозхимия», которое действовало в связке с «Сельхозтехникой» для развития, интенсификации агропрома. Часто при встрече Леонид Григорьевич с иронией вопрошал: «Чего тебе надобно, старче?» Из этого я сделал вывод, что мой первый фельетон глубоко засел в его памяти.
Ныне попробуй, даже мелкого чиновника, будь то коррупционера, казнокрада или самодура, покритиковать, то автора сразу потащат по статье УК о неуважении к власти фейках, в самый «справедливый и гуманный» суд, накажут крупным штрафом или загонят на нары. Поэтому корреспонденты, дабы не навлечь на себя неприятности, как черт ладана, боятся острых тем. Фельетон превратился в редкий жанр, как вымершие в ледниковый период, мамонты.
Со страниц газет и журналов исчезли рубрики «Под острым углом» «После критики», «Письмо позвало в дорогу». «Меры приняты» и другие, свидетельствовавшие о боевитости и принципиальности издания и его сотрудников с обостренным чувством совести, справедливости, верных правде, истине, чести и долгу.
Теперь пресса, ТВ, агентства, особенно, официальные СМИ превращены в структуры пропагандистской обслуги власть предержащих, уверенных в своей святости, непогрешимости и безнаказанности.
Пахарь и К-750
Гулко хлопнул выстрел из ракетницы, в небе вспыхнула рубиновая звезда. Десять тракторов Т-74, взревев моторами и выбросив из труб клубки синего дыма, устремились к противоположному краю размеченных красными флажками, делянок. Вокруг толпились возбужденные зрители, съехавшиеся из окрестных сел района. Они шумно обсуждали зрелище, происходящее на желтеющем стерней осеннем поле.
Я, тогда еще молодой литературный сотрудник районной газеты, впервые по заданию редактора прибыл, чтобы осветить в печати это мероприятие – соревнование на звание «Лучший пахарь района». Внимательно следил за всем, что происходит, стараясь не упустить ни одной яркой детали, которая могла бы украсить мой репортаж. Фотокор сразу включился в дело, норовя поймать в объектив высокое начальство, которому льстило подобное усердие и чинопочитание. Чиновники любили лицезреть свои портреты на первой странице районной газеты и очень обижались, давая нагоняй послушному редактору, когда кто-то из них был обделен вниманием.
После ритуала открытия соревнования и торжественных речей персоны устроились так, чтобы не затеряться среди пестрой, в основном крестьянской, в фуфайках, бушлатах и робах пестрой публики. Напротив делянок по центру симметрично на подиуме возвышался длинный, драпированный красной тканью и с надписью «Слава труженикам села!», стол. За ним гордо восседало жюри во главе с тучным, словно боров-хряк, начальником райсельхозуправления и почетные гости – первые лица местной власти в добротных костюмах в галстуках, фетровых шляпах. Чуть поодаль под бдительной охраной стражей правопорядка были выставлены призы: мотоцикл «Днепр» К-750 с коляской, цветной телевизор «Фотон» и холодильник «ЗИЛ».