Юнга с "Чектурана"
Шрифт:
Но всё-таки в глубине души копошилась крамольная мысль, что он всегда относился к доле Синего, как к чему-то сугубо своему, личному. Что должно по праву, в конце концов, перейти в его собственное владение. Это была бы честная, заслуженная награда Хотену за его долгие годы безупречного и ревностного служения их общему делу. Разве он посмел прихватить хоть лишнюю единицу сверх оговорённых условий? Разве не берёг и не преумножал их общие доходы все годы? Разве Амега не получал по первому требованию все необходимыесуммы, документы, информацию, услуги – и когда был на Дейсе, и после? Разве Хотен
Такие, как Амега не живут долго, а если и живут, то не обзаводятся семьями, это же просто нелепость! Он хоть сам-то понимает, с кем имеет дело, как подставляется? Да один звонок…
Хотен почувствовал, что в мыслях зашёл слишком далеко и содрогнулся. Звонок – кому? Калагано? Так он в курсе. А с теми людьми или нелюдьми, которые стояли за спиной Синего Хотен не хотел соприкасаться даже мысленно. Нет уж, если Амега нравиться играть с ними в какие-то игры, Хотен здесь абсолютно ни при чём. К счастью, он действительно не знает, с кем именно Амега водит дружбу, и разболтать даже под полицейским сканером Хотену будет совершенно нечего, это точно.
Но вот за каким чёртом Касима, эта блудливая, похотливая кошка, которая умудрилась подгадить ему даже после собственной смерти – за не хрен делать получит половину его труда – все то, что он так долго взращивал, копил и преумножал?!
Кому угодно, только не ей!
***
Амега с первой же секунды понял, что все препоны с разрешениями были чистой воды подставой. Стоящий у стола эделгиец-полицейский не был и не мог быть начальником космопорта. Впрочем, он этого и не скрывал.
– Бруно Ингибаро, федеральная полиция, – он предъявил значок.
Как и большинство эделгийцев, Ингибаро был мелким и худощавым, точно подросток, на голову ниже самого Амега. Однако и по чуть заметной сетке морщин вокруг глаз, и по поведению было ясно, что перед Синим, как минимум, его ровесник. Клыки аккуратно, на «человеческий манер», сточены – не то уставное требование, не то привычка. На висках – символы эделгийской богини Маташати. Значит, какой-то высокопоставленный религиозный хрен. Одет он был в до отвращения знакомый Синему серый плащ таможенной полиции Эшеты, но при этом с плаща были полностью срезаны все лычки и отличительные знаки, как если бы хозяин носил его вместо обычного пальто.
Отдел по борьбе с межгалактической контрабандой. Не нужно быть семи пядей во лбу.
– Я не веду разговоров с полицией без своего адвоката, – отрезал Синий.
– Я знаю, – Ингибаро, ничуть не смутившись, вынул из вазы на столе какой-то мелкий фрукт и принялся аккуратно счищать с него кожицу. – Но, так или иначе, вам ведь все равно нужно дождаться начальника космопорта, чтобы подписать документы и получить разрешение на вылет. Дурацкие формальности, но что делать?
– В таком случае я подожду его возвращения в приёмной, – осклабился Синий, и не слишком удивился, что дверь кабинета оказалась заперта.
Синий смерил Ингибаро откровенно неприязненным взглядом. «Что ж тебе надо, сволочь?»
– Я не оперативник. – Ингибаро надкусил очищенный плод, внимательно разглядывая многочисленные светящиеся схемы на стенах. – Я всего лишь старший
Амега не скрываясь, отправил с комма сообщение адвокату, сел в одно из кресел и закурил. Хочешь понять, что тебе говорят – переведи все слова с точностью наоборот.
Ингибаро ведёт дело о межгалактической контрабанде. Вопросов у него сотни. «Чектуран» первый в списке подозреваемых. На каждого члена экипажа собрано подробное досье.
Вот только нужен ему вовсе не «Чектуран».
Ингибаро не торопясь дожевал остатки плода, отряхнул руки.
– Моя работа – это работа математика. Устранять несоответствия. Находить неизвестное. Приводить к равенству две части уравнения... Например, если на военном заводе было собрано две тысячи триста ракет «Рок», на комплектацию ушли тысяча сто пятьдесят, то куда делись остальные? Или ещё интереснее: на границе с Сиамом обнаружены обломки эделгийских корветов, но при этом ни один корвет такого типа ни с заводов, ни с космодромов не исчезал…
Амега равнодушно курил, глядя в пол.
– Я очень люблю разгадывать задачки. Но есть уравнения, которые мне совсем не хочется приводить к равенству.
Ингибаро выложил перед ним на стол инфокристалл и активировал. Над столом появилось изображение модного красавчика, словно шагнувшего прямо с рекламного щита.
– Это один из новых фаворитов Риана Пантеры. Человек. Имя – Олег Арефьев. Кличка – Скунс. Недавно нам удалось получить доступ к одному из его личных архивов. В этом архиве имена и фотографии сорока трёх детей. Тридцать из них числятся пропавшими без вести. Имена двенадцати мы до сих пор не установили. Здесь только оперативная выборка. Сам архив насчитывает сотни снимков.
Ингибаро запустил презентацию слайдов и умолк.
Объёмные цветные фотографии говорили сами за себя. Полураздетая девочка лет двенадцати в ошейнике и на цепи. Полностью обнажённый мальчишка за руки ремнями привязанный к креслу. Ещё один ребёнок – с татуированным в виде бабочки лицом. В распахнутых глазах – тоскливый ужас. Близнецы, распятые друг против друга. Кадры явно постановочные и хорошего качества. Три десятка снимков. Сорок два кошмара.
И только финальный кадр совершенно выпадал из выборки – на нем счастливый пацан в белоснежном комбинезоне, смотрел, запрокинув голову, в небо и смеялся.
Амега по-прежнему равнодушно курил, не глядя на фотографии. Он с первой секунды понял, кто в этой «коллекции» был тем самым «несоответствием» и должен был числиться сорок третьим.
– Амега, никого из этих детей до сих пор не нашли. Никого кроме Джека, которому… крупно повезло с отцом. В списке личного архива Скунса он отмечен погибшим, но рано или поздно Скунс узнает, что мальчишка жив – и устроит за ним охоту. И в отличие от меня, ему будет плевать, совпадает состав груза «Чектурана» с указанным в накладных или нет.