Юнга
Шрифт:
— Ничего себе, — только и смог выдавить из себя Март, увидев, как оживает еще несколько секунд назад определенно мертвый человек, и как по жилам его заструилась кровь.
— Только сам такое не делай, — счел своим долгом предупредить капитан.
— Почему?
— У тебя сил, как у дурака махорки. Выжжешь мозги человеку и не заметишь. Тут аккуратнее надо. Точечно. Ну, где там фельдшера черти носят?
— Здесь я, — пробурчал в ответ приватир, на подсумке которого был прилеплен красный крест, и добавил назидательно, — помогать нужно тем,
— Поговори мне, — беззлобно ругнулся Зимин. — Лучше Горыню осмотри.
— Ты глянь, живой, — искренне удивился эскулап, оказывая помощь воскресшему из мертвых боцману.
— А вот тебя я в случае чего лечить точно не стану, — хмыкнул командир, вытаскивая из мятой пачки последнюю сигарету. — Огоньку дай!
— Никотин — яд, — безапелляционно ответил ему медик, но, похлопав по карманам, извлек-таки зажигалку и чиркнул кресалом.
— Ты же и сам куришь, — заметил, прикуривая, Зимин.
— А что делать? С вами служить — никаких нервов не хватит!
— Это точно, — удовлетворенно кивнул командир и жестом подозвал к себе стажера.
— А ты, брат, силен! — сообщил он Марту, довольно прищурив глаза. — Давненько я через себя столько силы не пропускал!
— Но мы ведь справились?
— Справились, малек. Вообще, обычно так не делают, но мне Горыныча никак нельзя отпускать. Где я еще такого боцмана отыщу?
— В любом портовом кабаке, — вполголоса хмыкнул фельдшер, но обессилевший начальник, к счастью, его не расслышал.
— Главное, что человека спасли, — пожал плечами Вахрамеев, на душе которого неожиданно стало тепло и спокойно.
Сейчас он просто радовался тому, что жив, что смерть снова прошла мимо, пусть и разминулись они с ней на миг. Да и новый опыт: что лечения, что энергоконтакта, — был очень ценен и интересен. А еще он словно заглянул в саму душу капитана и не увидел там ни гнили, ни черноты. И теперь он смотрел на Зимина, как на давно знакомого и даже родного ему человека. Вот почти так же, как на Витьку, который геройски показал себя в бою. А главное — выжил.
— Есть связь, командир, — подбежав, доложил радист. — И сообщение…
— Давай, я расшифрую, — протянул руку Зимин.
Как и многие одаренные, командир «Бурана» умел читать зашифрованные радиограммы, практически не тратя времени на декодирование текста. При условии, конечно, что шифр был знакомым.
— Значит так. Наши близко. Будут минут через десять. Начать подготовку к эвакуации. Васенька, садись за штурвал и смотри у меня, чтобы птичка взлетела!
— Есть.
— Подготовить раненых к транспортировке на борт. Тела Шульгина и Смагина завернуть в плащ-палатки и забрать. Вернемся на базу, похороним по-человечески.
Досмолив тем временем сигарету до самого фильтра, капитан с недоумением посмотрел на окурок и сплюнул.
— Что за дрянь сюда суют! — покачал он головой, после чего повернулся к Вахрамееву и привычно устроившемуся рядом с товарищем Киму и окинул их пристальным взглядом.
— Хлипковат ты, конечно, — заметил
— Оружейник-стажер Ким.
— У Иваныча в мастерских?
— Так точно.
— Ну-ну. А ты? — поглядел он на Марта. — Одаренный и только техник?
— Я только из приюта, дар открылся три недели назад.
— Как говоришь твоя фамилия?
— Вахрамеев.
— Где-то слышал…
— Мой крестный Игнат Вахрамеев служил боцманом на «Палладе».
— Точно, был такой. Интересная у тебя родня и кровники тоже…
— Вы про кого?
— Да все про тоже. Уж больно сильно этот японец хотел до тебя добраться. Видно, крепко ты его зацепил, что его так заязвило… А ты хорошо держался. Это ж надо, с самураем в поединке на мечах выстоять. Сказать кому — не поверят! Думал, он тебя первым ударом снесет… Как догадался, что пистолет не поможет?
— Я уже в него стрелял неделю назад. Почти в упор. И не попал ни разу.
— И как же выжил?
— Бегал, уклонялся.
— Да, зрелище, пожалуй, было занимательное. Нас бьют, мы крепчаем и учимся, так, стажер? Сильные враги говорят о человеке не меньше, чем добрые друзья.
На счет десяти минут Зимин все же погорячился. Однако через полчаса над занятой ими вершиной все-таки возник рейдер с гордой надписью «Енисей» на борту.
Причесав ближайшие склоны осколочно-фугасными снарядами, он завис на короткий срок, приглашающе раскрыв заднюю аппарель. Погрузка не заняла много времени. Сначала вернувшийся за штурвал бота Акинфеев виртуозно завел его на погрузочную палубу, а затем следом попрыгали остальные члены экипажа. Последним, как водится, поле боя покинул командир, после чего воздушный корабль, отчаянно гудя двигателями от перегрузки, взмыл в небо и ушел в облака.
— Здорово, Зима! — прорычал вышедший встречать товарища капитан корвета. — Поднимайся в рубку, что застрял?
— И тебе не хворать, Демьян. Спасибо, что выручил.
— Не за что. Так ты идешь?
— Сейчас своих раненых устрою…
— И без тебя справятся. Лазарет у нас, конечно, не такой, как на фрегатах ВВФ, но помощь окажем. Пошли, покажешь, где «Буран» спрятал.
Не прошло и четверти часа, как вставший к штурвалу Зимин провел «Енисей» к расщелине, где они всего лишь сутки назад оставили свой корабль.
— Что, брат, по земле ножками-то оно тяжелее? — ухмыльнулся Демьяненко.
— Особенно, если по горам, — хмуро кивнул рейдер.
— Что-то я ни черта тут не вижу!
— А тебе и не надо, — ухмыльнулся тот, и, взяв в руки мегафон, приказал оставшимся членам экипажа выходить на свет божий.
Некоторое время было спокойно, но затем стена леса раздвинулась, и через нее стали один за другим выходить вооруженные приватиры. Последим, как колобок, мелко перебирая коротенькими ножками, катился кок. В руке у него был зажат пистолет, которым он то и дело тыкал в спину рыжего, как огонь, пленника.