Юнкер Нильс из Эки

Линдгрен Астрид

Неужели король и впрямь сошёл с небес на землю? Или это привидение?

Нет, герцог, нет, мерзкий интриган! Тот, на кого ты

смотришь, — живой король Магнус, твой сородич!

Вострепещи от ужаса, чёрная как ночь душа, и моли небо ниспослать тебе прощение за все твои грехи!

О, жестокая битва, как бурно ты разразилась! О, кровавое июньское утро, какой страшный конец ты уготовило Замку Тирана и какую злосчастную судьбу предопределило герцогу! Тучи стрел, носящиеся в воздухе, закрывают собой небо.

Ратники короля приставляют к стенам замка переносные лестницы, яростно готовясь к штурму. Через пролив плывут норовистые лошади.

Без устали бьёт набатный колокол. Замок стоит, объятый пламенем. Дым пожарища заслоняет собой солнце. Герцог умирает, пронзённый стрелой в самое сердце… Так кончается его нечестивая жизнь!

И ещё до захода солнца Замок Тирана будет сметён с лица земли. Его разнесут по камню, по кусочку. Он навсегда прекратит своё существование. О, тёмный замок, твоя сказка рассказана до конца! Сгинь же, сгинь с этого зелёного острова!

А пока битва закончена, и король Магнус, обливаясь горькими слезами, стоит на том самом месте, где юнкер Нильс пал во цвете лет, спасая своего короля. Юного монарха окружают его верные рыцари, одержавшие победу над кровавым тираном, и, обращаясь к ним, король сквозь слезы говорит:

— Юнкер Нильс из Эки — да останется на века это имя! Запомните его, доблестные мои рыцари и храбрые шведские воины, запомните навсегда! Ибо в руках этого юноши находилась судьба государства!

На одном бедном крестьянском хуторке, что стоял в самой чаще леса, заболел мальчик. Звали мальчика Нильс, а хуторок назывался Эка. Вечером семнадцатого июня Нильс остался в избе

совсем один. Он был тяжело болен, и когда мать вернулась в дом со скотного двора, где она доила корову, и в который раз подошла к сыну, лежавшему в забытьи, испепеляемому жаром, она снова подумала, что он скоро умрёт и никогда больше не увидит восхода солнца над этой зелёной цветущей землёй. Всю ночь пролежал он в забытьи, казалось, жизнь оставила его. Но утром восемнадцатого июня Нильс открыл глаза, он был совсем здоров. Какое ликование началось тут в бедной крестьянской избушке! Отец, мать, все меньшие братья и сестры Нильса столпились в горнице вокруг его постели. Они так радовались, что он не умер! Мать подняла штору на окне, и в горницу потекли тёплые лучи утреннего солнца. Братья и сестры угостили Нильса земляникой, они собрали её в лесу и нанизали на соломинку. Правда, её оказалось немного, всего лишь несколько недозрелых ягодок, зато это была первая в нынешнем году земляника, и Нильс с удовольствием съел её. А дети смотрели, как их старший брат ест ягоды, и радовались, что он жив и здоров.

— Мы нашли их на пригорке, недалеко от Пещеры Короля, — рассказывали они. — А сейчас возьмём лодку и поплывём к Острову Тирана. Может, и там тоже удастся что-нибудь найти? В прошлом году на острове было очень много земляники! Помнишь, Нильс?

— Нильс сейчас, наверное, ничего не помнит, — возразила им мать. — Он так тяжело болен, вы же знаете!

Сквозь открытое окно в горницу струились голоса и ароматы лета. На дворе стоял июнь, и весь лесной хуторок утопал в цветущих кустах сирени и «золотого дождя», а кукушка куковала как сумасшедшая. Но всё это было по другую сторону залива, вдали от Острова Тирана.