ЮнМи. Сны о чём-то лучшем 2
Шрифт:
— Знаете что, — говорит ЮнМи задумчиво. — А поеду-ка я с вами. Корейцы, конечно, народ законопослушный, но бережёного бог бережёт.
Консул старается сохранить невозмутимое выражение лица, однако это ему удаётся плохо и он только вздыхает. В который уже раз. Мда, расслабился Юркин среди своих, перестал следить за языком и, как Штирлиц из анекдотов, уже не единожды откровенно прокололся. Вот и сейчас построил фразу так, словно не причисляет себя к корейцам, да и поговорку русскую употребил привычно.
— Полагаете, что возможны провокации? — спрашивает всё же консул.
—
Консул опять вздыхает. Не укладывается никак эта синеглазая (!) корейская девочка… да вообще ни во что не укладывается! Только, кажется, определишься, а она тут же легко и непринуждённо выдаёт такое, что просто оторопь берёт и невольно начинаешь подозревать, что тебя разыгрывают и никакая она не кореянка, а, например, казашка или бурятка, выросшая в России и окончившая русскую школу.
Удивляться он начал с первого знакомства, буквально с первых слов, когда ЮнМи, зайдя в его кабинет, непринуждённо поздоровалась по-русски и очень точно и ёмко пояснила причину своего визита. Он приблизительно знал, кто она такая, знал, что она знаменитый и очень талантливый айдол, потому и согласился принять без предварительной записи, но услышав чистейший московский говор, слегка обалдел, используя выражение сына. И потом она не раз ещё заставляла его мысленно закатывать глаза и могучим усилием воли удерживать язык за зубами. Хотя десятки вопросов так и просились, чтобы их озвучили.
— Откуда вы узнали о Весницком? — спросил он тогда.
— Случайно, Александр Сергеевич, совершенно случайно. В той же тюрьме мотал срок брат одной девочки из моего фанклуба. Он мне и рассказал о русском парне со странным именем Се Рё Га. И как-то меня это зацепило.
Самое интересное, что это корейское синеглазое чудо, сама того не ведая, помогла им отыскать бесследно пропавшего сына главы Уссурийска. Там вообще получилась странная история, в которой несколько нелепостей наложились одна на другую таким непостижимым образом, что оставалось только в недоумении разводить руками. Тщательнейшие поиски давно зашли в тупик, и даже родители уже почти отчаялись найти его живым. Парень то ли зачем-то уехал в Китай, где бесследно пропал, то ли его непонятно кто похитил на органы (была и такая версия), то ли его просто убили и избавились от тела, во что, честно говоря, в благополучной Корее верилось с трудом. И вдруг совершенно случайно с помощью совершенно постороннего человека выясняется, что он живой-здоровый сидит в сеульской тюрьме под чужой фамилией. Ну, дурак, что с него возьмёшь. И если бы не Агдан, если бы не её упёртость в поисках истины… Повезло, в общем, парню.
Автомобиль плавно трогается с места, небритый тёзка несколько минут неприязненно разглядывает сидящую напротив ЮнМи и наконец спрашивает, кривя искусанные губы:
— А эта узкоглазая тут зачем?
Нет, ну понятно, что насмотревшись в тюрьме на не самых лучших представителей
— Слушай ты, дебил широкоглазый! — не считает нужным сдерживаться ЮнМи. — Пасть свою закрой, ехай молча, и радуйся тому, что тебя за твои подвиги не упекли лет на двадцать. Усёк? Это же насколько безмозглым бараном нужно быть, чтобы в Корее с наркотиками связаться! Ты о чём думал, Серёжа, когда припёрся с дозой в универ? Ты о чём-нибудь тогда вообще думал, нет?.. Впрочем, можешь не отвечать, и так всё ясно.
Весницкий надувается и хочет сказать в ответ явно что-то обидное, но его останавливает консул:
— Сергей, ты лучше и вправду молчи. И не думай, что тебя так легко было вырвать из тюрьмы. Тебя отпустили только потому, что госпожа Пак ЮнМи любезно согласилась поручиться за тебя и посодействовала тому, чтобы тебя обменяли на одного корейца, который сидит у нас за то же преступление. Тебе с ней за всю жизнь не расплатиться. Понял? Потому что, к твоему сведению, обошлось все отнюдь не бесплатно. Между прочим, узнали мы о том, где ты сидишь, тоже именно от неё. Почему-то все были уверены, что ты уехал в Китай. Там тебя и искали. Потом оказалось, что тебя просто перепутали с каким-то немцем.
— А кто такая эта Пак ЮнМи? С чего это она так обо мне вдруг забеспокоилась?
— Пак ЮнМи — это я, — довольно ухмыляется Юна. — Неужели трудно догадаться? Я что, не похожа на кореянку?
— Да какая же ты кореянка? Ты по-русски болтаешь лучше меня.
— Это говорит лишь о том, что ты плохо изучал родной язык, если даже я — чистокровная кореянка — говорю на нём лучше тебя.
Автомобиль останавливается перед перекрёстком на красный свет.
— Туда взгляни, — показывает консул вправо.
Парень, неохотно поворачивает голову. На фасаде торгового центра с огромного экрана сияет ослепительной улыбкой рекламирующая какую-то косметику ЮнМи. Невозможные синие глаза смотрят, кажется, прямо на Весницкого.
— Так это ты? — непритворно удивился он. — А почему тогда… глаза?
— Есть такая вещь, — очень серьёзно поясняет ЮнМи, — называется контактные линзы. Слышал когда-нибудь?
Водитель чуть слышно хмыкает, консул с трудом удерживается от улыбки, а Весницкий всю оставшуюся дорогу до аэропорта хранит обиженное молчание.
Вопреки опасениям никаких препятствий корейские власти не чинят, провокаций никто не устраивает, и Сергуня Весницкий беспрепятственно улетает домой, к любящей родне… или, вернее, к пышущему гневом папаше. Впрочем, ЮнМи совершенно не волнует его дальнейшая судьба. И, честно говоря, знай она изначально, с кем придётся иметь дело, она ещё много раз подумала бы, стоит ли ввязываться в эту историю. Но что сделано, то сделано. Или — что не делается, всё к лучшему.
— Ну вот, — облегчённо вздыхает она. — Слава богу, всё кончилось. А с нашим что?.. Его уже привезли?