Юное сердце на Розе Ветров
Шрифт:
Вспыхнувший злостью взгляд синих глаза и резкая пощечина, заставляют парня отпрянуть.
– Убирайся отсюда, грязная сволочь! – выдыхает Микаэль.
– Поосторожней, – впиваясь пальцами в челюсть Шиндо, рычит Кота. – Пусть ты и ранен, пусть и живешь теперь с мелким паршивцем, ни на что не посмотрю, если будешь много болтать!
– Уходи, Кота. Тебя, вон, ребята ждут, – сказал Леонард, подходя к столу, на котором сидел Микаэль и где впрочем и развернулась эта маленькая прощальная сцена. В руках он держал бинты и мази, которые выпросил специально для Шиндо в медпункте
– Увидимся, – буркнул Нагашима и, махнув рукой на прощанье, вышел из комнаты.
– Что-то он стал агрессивней, – произнес Леонард, когда дверь за парнями закрылась.
– Вроде и весна уже прошла, а его гормоны зашкаливают, – саркастично бросил Микаэль, со злостью взирая на двери.
– Возможно, – усмехнулся Коэн, оглядывая спину Мики, на которой была уйма царапин, ссадин и гематом. А главное – это иссиня-черное образование, покрывающее левый бок. – А быть может, на него так подействовала ваша драка с Юу.
Шиндо лишь презрительно фыркнул. Проследив за его реакцией, Леонард улыбнулся. Открыв баночку с мазью, он прошелся по полупрозрачной блестящей на свету массе двумя пальцами, после чего стал осторожно наносить ее на ушибленные, красные воспаленные места.
– Говорят, этот бальзам хорошо заживляет раны, – произнес он, выполняя процедуру с такой точностью и ловкостью, что позавидовал бы любой целитель. – Удивительно, что ты согласился. Я был уверен, что ты как всегда откажешься.
Мика не проронил ни звука. Он думал не о глупом Нагашиме, у которого быть может его обнаженный вид спровоцировал соответствующие реакции, а о Юичиро, о его утренних словах Синго. Он вспоминал, как Юу прибежал к нему на перемене и снова начал изводить своими дурацкими вопросами об этой Шиноа, о том, как он оттолкнул его от себя.
«Ни на что не способен, кроме как лезть и травить другим жизнь»
Звучат в голове гадкие слова.
Почему они вводят в такое отчаянье? Непонятно. Что происходит с ним? Что терзает душу и почему каждое его слово проникает так глубоко в сердце и ранит его? Почему? Он же ненавидит его.
Ненадолго подняв взгляд на молчаливого друга, Коэн продолжил свое занятие.
Обрабатывая последнюю ссадину на плече Мики, Леонард касается ее губами. Невесомое, нежное прикосновение к белоснежной коже испещренной мелкими ранениями. Он ожидал бурной реакции, криков, но они не последовали. Мика продолжал молчать, глубоко погрузившись в свои тягостные думы, и тогда пробудившаяся смелость и уверенность позволили нанести еще несколько легких поцелуев на болезненные места.
– Лео…
Парень вздрагивает, но все равно касается губами бархатной кожи. Затем, он огибает стол и садится на него рядом с Микаэлем. Его рука движется неуверенно, все же страх, что сейчас Мика взбесится, присутствует, но он все же опускает ладонь на его плечо и вновь касается его губами. Пронзительно и мягко он глядит в мрачное лицо Шиндо.
– Ах, Лео… – одними губами шепчет Мика и опускает голову ему на колени.
– Твои раны, наверное, очень болят? – поглаживая его, мягко осведомляется Леонард, вовсе не требуя ответа.
– Лео…
– Да.
«Ужасно
– Что ты хотел?
– Нет, ничего…
«Интересно, как бы ты реагировал, если бы помнил тот поцелуй во время драки?..»
Враг мой…
Утонувший во мраке ночи город купался в неоновых лучах вывесок, оживленных даже в такой поздний час, центральных улиц города. Из жилого района, находящегося в отдалении от бурной и яркой жизни, вся эта иллюзорная роскошь и веселье казались цветовым расплывчатым пятном, бледнеющим на фоне черного неба.
Выйдя на балкон, Юичиро вглядывался в эту бесконечную даль. Как беспокоен и порывист в эту ночь западный ветер, ласкающий лицо, так встревожен и неспокоен был разум юноши. Беснующееся сердце, ужаленное обманами, тревогами, опасениями не желает биться ровнее, ибо оно еще слишком молодо, слишком горячо, чтобы с мудрым спокойствием взрослых принимать течения витиеватых рек жизни.
Свет во всем доме был погашен, и Юичиро мог наблюдать его только от янтарных фонарей, освещающих их улицу. Еще каких-то полчаса назад до его слуха доносились голоса родителей. Один, принадлежащий отчиму, был взволнованный, нервный, второй – материнский, нежный и успокаивающий. Второй день, как они перебрались сюда, второй вечер, и уже не обходится без семейных неурядиц. Сейчас все тихо, взрослые пришли к мирному соглашению и поднялись наверх в свою спальню, и дом погрузился в умиротворенное молчание, по крайней мере, на первый взгляд. Юу сомневался, что родители действительно спят, скорее всего нет, и они ждут.
Юичиро и сам был бы не прочь забыть обо всем, лечь и уснуть, но ему не давала покоя одна деталь. А все дело в том, что его, как и родителей, волновал факт отсутствия их четвертого члена семьи в столь поздний час. И если Натан и Эрика были обеспокоены за его благополучие, то Юу больше заботило то, как именно проводит это время Шиндо. Ведь только сегодня утром он нарвался на сообщение, в котором Мику страстно желала видеть Шиноа. После того, что произошло между ею и его сводным братом, после выступления в школьном театре, это невозвращение домой ночью было вполне ожидаемо.
Почти на все сто процентов Юичиро был убежден, что Шиндо сейчас с ней. Своими доводами он конечно не делился со взрослыми. Зато он прекрасно слышал, как они озвучивали свои. И если Натан просто не понимал, почему его сын до сих пор не возвращается домой и не отвечает на звонки, намеревался дождаться его и лично выяснить волнующие его вопросы, то Эрика успокаивая его, уверяла как раз именно этого не делать. Она просила мужа не трогать Мику и пойти лечь спать, приводя аргумент, что скорее всего именно из-за обстановки в доме его сын не желает возвращаться домой.