Юное сердце на Розе Ветров

Чичерова Алевтина

– Глен пытается сказать, – наконец вмешался в разговор Хиираги, – что та буря подозрений и неприязни по отношению к нашему небезызвестному однокласснику, вызвана как раз тем, что он всех отшивает и не дает никому к себе приблизиться.

– Да как же, – презрительно фыркнул Амане. – Не дает. Да его тут почти вся школа перелапала. Я лично видел, как его в кабинете… – Он закусил губу, не желая высказывать это вслух. Что-то внутри не давало озвучить эту губительную истину.

– Я не знаю, что ты там видел, да только знаю одно, – Глен серьезно поглядел на Амане. – В нашей школе каждый второй, кто пытался подкатить к Мике, но получил отворот-поворот,

будет только рад отплатить, очернив его в глазах других.

– А Мика тут якобы не причем? – фыркнул Юу, однако противоречия в нем поубавилось. – Ты видел, как он себя ведет?

– Его поведение – это отдельная история, – вздохнул Глен, – этим он и привлекает к себе ненужное внимание, от которого потом сам же и страдает.

– Не больно он похож на страдающего, – скептически изрек Юичиро.

– И, тем не менее, ты был неправ, оскорбив его и унизив при всех.

– Знаешь, Глен, – Юу приблизился и опустил руку на плечо капитана команды. – Не знаю о чем ты там думаешь и как все это для тебя, но в данном случае Мика получил по заслугам, он первый выставил меня кретином перед всеми. И ты это знаешь не хуже меня.

– У тебя нет доказательств, что это сделал именно он.

– А мне они не нужны, – усмехнулся Юичиро. – И, если после всего ты захочешь исключить меня из команды, что же… Пусть будет так. – Сказав это, парень направился по коридору.

– Юу, постой. К нашей команде это не имеет никакого отношения, – крикнул ему Глен.

– Отлично, – усмехнулся Юичиро, обернувшись через плечо. – Но мне все равно нужно идти. Увидимся позже.

– Вот же черт. И что на него нашло? – поравнявшись с Гленом, произнес Шинья.

– Это Синго, я уверен. Он стравливает его с Микой.

– Да, Синго его терпеть не может после того случая. Вот ведь, – хмыкнул Хиираги, – и никак не успокоится. Сколько уже времени прошло, а ему все неймется.

– Как же я хочу надеяться, что Юу образумится и не вляпается в неприятности, – со вздохом изрек Ичиносе.

– А ты оптимист. Даже когда он уже вляпался по самое не балуйся, ты предпочитаешь этого не замечать, – усмехнулся Шинья, взглянув на друга.

– Я же сказал, я надеюсь, он одумается и поймет, что не прав насчет него.

– Вряд ли это произойдет, – повел плечом Шинья. – Это же Мика устроил ему тот вселенский почесон, да и громилу Нагашиму он на него тогда натравил. Не думаю, что Юу простит ему это за просто так.

– Меня это беспокоит, – проговорил Ичиносе, серьезно глядя перед собой.

– Что именно? – обратил на него лукавый взгляд Хиираги. – То, что Юу так неадекватно реагирует на Мику, или то, что Мика ведет себя с ним не так как с другими?

– И то, и другое и… – Ичиносе глубоко вздохнул, – и третье…

– Третье? – удивился Шинья и обернулся к другу, который направился к лестнице. – А третье-то что? – он побежал следом за товарищем. – Эй, Глен, подожди, объясни!

«Не подпускает к себе никого, хах, как же», – презрительно фыркает Юичиро, шагая по коридору. Он сам все видел и, чтобы теперь не доказывали ему Глен и Шинья, это не имеет значения. Мика спит со всеми, и это бесспорно. Иначе подумать просто невозможно.

Но…

Юичиро склоняет голову. Положа руку на сердце, он вынужден признаться самому себе, что слова друзей заставили его немного задуматься и по мере раздумий ярость обжигающая душу поутихла. Поверить в то, что Мика на самом деле не такой и увиденное было случайностью, глупым и нелепым совпадением,

чтобы перевернутый ранее мир вокруг вернулся обратно, было бы очень даже неплохо. Сознавать, что Мика такой, очень тяжело и подобное поведение вовсе не к лицу его старому врагу, с которым хочется продолжать войну, находясь на равных условиях.

Он немного запутался. Сбился с мысли и перестал понимать, что хорошо, а что плохо и что ему теперь делать. Как поступать дальше. Ликовать или каяться? Все погрязло в суматошной неразберихе.

Отмщенный, но не покаявшийся

По всему дому стелется прозрачная дымка полумрака, поглощенного стекающей со стен тишиной. Еще совсем не поздно, но сгустившиеся несколько часов назад тяжелые тучи заполонили небесную высь целиком, погрузив всё в вечерний мрак. В окна стучит дождь. Эхом отдаются звуки капель в серых комнатах. В прихожей горит несколько настенных светильников, они-то и создают ту единственную маленькую оживленную часть дома, погруженного в темноту.

Улицу освещают фонари. Из окна второго этажа видны редкие прохожие, торопящиеся укрыться от разбушевавшейся стихии. Кто-то имеет с собой зонтик и прикрывается им от холодных капель, кто-то нет и, боясь промокнуть и простудиться, спешит поскорее добраться туда, где тепло и уютно.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, Микаэль с тоской глядит на улицу. За окном почти ничего не разглядеть из-за усилившегося дождя и потоков, ручьями льющихся по стеклу. Смутные образы да расплывчатые ореолы фонарей, отражающихся в лужах.

Ярость и негодование улеглись в душе, на смену им пришло равнодушное унынье. В горячности и борьбе с поглощающей болью обиды прошли первые часы. Невыносимо было сознавать свое унижение от человека, которому ты не давал никакого повода оскорблять тебя именно таким образом, да еще и при всех. Который ничего не знал, но с лихвой впитал в себя омерзительную байку, выдуманную другими и тешился ею, найдя изумительный повод отомстить за себя. Это низко. Низко и подло. Лучше бы Юу со своими новыми дружками избили его прямо там, на глазах у всех, чем также на глазах у всех он так оскорбил его. Ни у кого из прежних воздыхателей Микаэля не хватало на это духу, кем бы они ни были, пусть то был конченный ублюдок без достоинства и чести, или смельчак готовый в любой момент кинуться на любого без страха и упрека. И те, и другие бросали свои обиды и оскорбления, будучи с ним наедине, в крайнем случае, в кругу совсем небольшой компании. Они страшились объявить правду во всеуслышание и открыто заклеймить себя позором отвергнутого, а самого Мику выставить причиной своей страсти. А Юу… Юу экземпляр. Достойный экземпляр.

Первую нападку и оскорбление с его стороны Мика еще кое-как проглотил, но, когда это повторилось вновь, копье боли пронзило насквозь, хотя до этого острие только оцарапало сердце.

Бессмысленный взгляд устремлен в пустоту. Приготовления к завтрашнему дню завершены. Исполненный обиды и ненависти воспаленный разум быстро обмозговал мелкие детали к заготовленной ранее идее, а руки ловко воплотили ее в жизнь, а теперь все погрузилось в эмоциональное беспамятство. Что-то гложет изнутри, а сил справляться с этой болью уже не достает, как и выказывать ее открыто, ломая и круша все, что попадается на глаза. В комнате и без того уже беспорядок. Валяются разорванные клочья бумаги, с рабочего стола в порыве необузданного гнева на пол сметено практически всё, что на нём находилось.