Юноша с татуировкой лотоса

Лазарева Ярослава

— Горный Бог и его слуги очень внимательны ко мне, — ответила Лия и ясно улыбнулась. — Но иногда мне кажется, что лучше вернуться на небесное озеро, в свой лотос. Я была так беззаботно счастлива там! Но это невозможно. Однажды упав на землю, мы теряем возможность жить как раньше.

— Любовь моя, — тихо ответил Илья, — как я хочу, чтобы ты была всегда, всегда счастлива!

— Один день с тобой можно отдать за сто лет жизни в лотосе на озере Тары, — прошептала Лия. — Но все же я не хочу возвращаться туда, это просто… что-то наподобие ностальгии по прошлому.

— Понимаю,

солнышко, — ласково произнес он, — и не надо грустить. Меня это огорчает.

— Люблю тебя…

— Люблю тебя, — как эхо повторил Илья и прижал девушку к себе.

Из файла Ильи:

«Высказывания китайских мудрецов:

“Любовь рушит самое святое в человеке — гордость и самолюбие”.

“Обладание без любви делает человека скупым”.

“На самом деле умереть ради близкого человека нетрудно. Гораздо труднее ради этого человека прожить жизнь”».

Ксения без приключений перенесла парня в Воронеж. Когда он открыл глаза, то понял, что очутился в ее комнате. Илья выдохнул и сел на тахту.

— А чего сюда-то? — спросил он.

— А ты хотел, чтобы я, как летучее такси, тебя домой доставила, а затем к себе перенеслась? — с усмешкой ответила Ксения.

— Хотелось бы, — сказал он и огляделся. — А дед-то твой порядок поддерживает, судя по всему. Комната просто блестит!

В дверь тихо стукнули, и она приоткрылась. Заглянул Савелий Петрович.

— Добрый вечер, — сказал Илья.

— Ах, ребятки! — расплылся тот в улыбке. — И когда ж вы пришли? Я и не заметил.

— Только что, дедуня, — ответила Ксения.

— А ко мне товарищ заявился, на кухне мы сидим, — виноватым тоном сообщил Савелий Петрович.

— Один из твоих дружков-алкашей? — уточнила девушка и нахмурилась: — Неужели ты снова за старое принялся?

— Что ты, что ты! — замахал дед руками. — Да меня сейчас с водки-то воротит, как будто кто закодировал. А Вася все пьет, я уж и так ему объяснял, и этак. Самогонку притащил, хотел со мной за компанию.

Ксения усмехнулась и глянула на парня.

— Самое время подзакусить, — сказала она.

Илья понял, что она имеет в виду, заулыбался и встал.

— Я домой, — сообщил он.

— А как же хотя бы чаю? — засуетился Савелий Петрович.

— Поздно уже, — ответил парень.

— Ну, в другой раз тогда, — со вздохом ответил дед и ушел.

Ксения проводила Илью до дверей. Из кухни слышались громкие голоса. Один из мужчин, видимо, Вася, говорил заплетающимся языком и через слово вставлял мат.

— На связи, — сказал Илья у двери. — И аккуратнее с питанием.

И он кивнул в сторону кухни. Ксения расхохоталась и ответила, что ощущает удовольствие, пожирая демонов-паразитов и очищая человека от них.

— Ты прямо ассенизатор какой-то, — с улыбкой заметил парень, чмокнул ее в щеку и покинул квартиру.

Илья был дома во втором часу ночи и порадовался, что отец отсутствовал. Лишние вопросы ему сейчас были не нужны.

Он хотел одного: выспаться и прийти в норму. Илья принял душ и подошел к большому зеркалу. Серебряный лотос на его груди чуть померк. Он еще сиял, но уже не так сильно, как после сеанса с подпиткой энергии от соединения слезы Лии и реликвии славов. Илья нахмурился, он понимал, что заряд, который он тогда получил, идет на убыль и через какое-то время исчезнет. Он провел пальцем по татуировке и повторил несколько раз мантру:

— Ом мани падме хум! — Затем зачем-то проговорил ее перевод: «О жемчужина в цветке лотоса!»

Татуировка засияла сильнее, словно ответила ему. И это Илью отчего-то успокоило и привело в равновесие.

«Будет только то, что будет», — подумал он и лег спать.

…Розовый лотос распахнулся от поцелуя золотого солнечного луча. Белая Тара держала его на ладони левой руки и улыбалась, заглядывая в нежную сердцевину цветка. Но там было пусто, ни единой росинки не виднелось на шелковистой поверхности лепестков. Тара посмотрела в васильковое небо, раскинувшееся над ней ровным куполом. Из глубины появился какой-то полупрозрачный комочек, он летел вниз, и богиня подставила ладонь правой руки. Комочек шлепнулся и растекся, это была слизь. Но Тара не вытерла брезгливо руку, а, наоборот, склонилась к этой странной жидкости и подула на нее, тихо засмеявшись. И слизь собралась в середине ее ладони, вытянулась вверх, и возникла фигура.

— Привет, Хенг, — ласково сказала Тара.

— Приветствую тебя, богиня, — благоговейно ответил он и встал на колени, склонив голову.

Тара нежно подула на него, демон сжался и снова превратился в слизь. Пальцем богиня собрала ее в комочек и перекинула в раскрытый лотос. Комочек покатился по гладкой поверхности лепестка и упал в самую сердцевину. Он замер, приобретая ровную округлую форму и прозрачность. И вот уже не противная на вид мутная слизь, а хрустальная росинка, прекрасная и сверкающая в лучах солнца всеми цветами радуги, лежит в лотосе.

Тара полюбовалась ею какое-то время и вытряхнула. Росинка слетела в лазурную воду озера и начала погружаться, отсвечивая разноцветными бликами. Но не растворилась, а осталась цельной. Снизу под ней выросла водяная лилия белейшего цвета. Она подхватила хрустальную росинку и вынесла ее на поверхность.

— Омовение совершено, — сказала Тара и взяла росинку в ладонь.

Прозрачная субстанция вытянулась, выросла в фигуру. И вот на ладони богини снова стоял Хенг. Его лицо сияло, глаза казались двумя искрящимися звездами.

— Внутри тебя поселилась любовь, — сообщила Тара. — Береги ее, как бы трудно тебе ни пришлось.

— И я больше не сопля Хунь Дуня? — уточнил демон.

— Ты никогда ею и не был, — ласково ответила богиня. — Это всего лишь устойчивая мыслеформа, от которой давно пора избавиться. И зря ты ее культивировал веками.

Хенг расцвел в счастливой улыбке и склонился, сложив руки лодочкой.

— Но почему ты раньше не сказала мне об этом? — спросил он, не поднимая головы. — Это избавило бы меня от многих страданий.