Юношество, зрелость и прочее

Федоров Вадим Николаевич

– Живой, – выдохнула чёрненькая.

– Живой, – повторила беленькая и добавила, – я уже хотела ему искусственное дыхание делать.

И тут я совершил ошибку, о которой жалел впоследствии всю свою жизнь: вместо того, чтобы опять впасть в беспамятство, я попытался встать.

– Мне лучше, – прохрипел я.

– Лежите, лежите, – хором запричитали девушки и прижали меня своими руками к скамейке, – Вам нельзя вставать.

И их груди в разрезах халатов качнулись ко мне.

– В

сторону! – раздался зычный голос.

Девушки исчезли. Вместо них надо мной наклонилось знакомое лицо бабки из беспамятства. Правда, вместо телогрейки на неё был надет белый халат, и лицо было помоложе.

– Яна Геннадиевна, – доложила чёрненькая, – мы не виноваты. Пациент при сдаче крови потерял сознание. Мы сразу же остановили процесс и привели пациента в чувство.

– Ноги ему поднимите! – скомандовала Яна Геннадиевна. – И глюкозу в стаканчике разведите.

Мои ноги положили на спинку стула. Затем дали попить сладенькой водички.

– Есть, кто до дому сможет проводить? – строго спросила Яна Геннадиевна.

– Есть, – ответил я, – Виктор и Борис. А мне теперь отгулы не положены? Я же не сдал нужное количество крови.

– Будут тебе отгулы, не переживай, – усмехнулась Яна Геннадиевна, – только ты в следующий раз завтракай поплотнее и жидкости побольше пей. Вроде парень крепкий, а обмяк, как девица на первом свидании.

– Я забыл позавтракать, – промямлил я.

– А голову ты свою дома не забыл? – спросила Яна Геннадиевна и отправилась искать Витьку.

Найдя моего коллегу, она сдала меня ему с рук на руки.

– Забирайте Вашего товарища, – сказала она Витьке, – и в следующий раз кормите его перед забором крови.

– Хорошо, – ответил Витька и вывел меня на улицу.

Там нас дожидался Борька. Мы перешли дорогу и вошли в кафе с поэтическим названием «Пегас». Кафе, несмотря на ранний час, было забито под завязку. Мы дождались, когда освободится маленький столик в самом углу, и устало плюхнулись на стулья. Рядом с нашим столиком сразу же возникла официантка: худая, как щепка, женщина неопределённого возраста.

– Заказывайте, – сказала она, – только быстрее.

– Три салата, – сразу же откликнулся Витька. – Оливье есть?

– Есть, – кивнула официантка. – Три порции оливье. Что пить будете?

– Вино будем красное, – ответил Витька.

– Бутылку плодово-ягодного? – спросила официантка. – Или три по двести?

– Да Вы что?! – возмутился молчавший до этого Борька. – Мы же доноры. Нам что поприличнее.

– Поприличнее – Кагор, – сказала официантка и улыбнулась Борису. – А доноры тут все. Как кровь сдавать, так мы на час раньше открываемся.

– И три порции Кагора, – согласился Борька. –

Спасибо Вам большое!

Официантка кивнула и скрылась между столиками.

– Да уж, – протянул Витька, – попал ты, Вадик. Не дай бог, если кто из наших узнает про твой сегодняшний конфуз. Засмеют же!

– Это ты виноват, – огрызнулся я, – спутал меня, со своими анализами.

– Спутал он, а засмеют тебя, – философски заметил Борька.

Подошла официантка, расставила перед нами три тарелки с салатом и три гранёных стакана с вином. Мы чокнулись и сделали по глотку.

– Зато на медсестёр посмотрел, – сказал я и принялся уминать салат.

– Девки как девки, – пожал плечами Борька. – Молодые и симпатичные – это да.

– Беленькая без лифчика, – сказал я и сделал второй глоток вина.

В голове приятно зашумело. Кагор был вкусным и немного сладковатым.

– В смысле «без лифчика»? – заинтересовался Витька. – Ты откуда знаешь?

– Оттуда, – ответил я и рассказал всё, начиная от того момента, когда вошёл в пункт переливания крови, и до момента появления Яны Геннадиевны.

Витька и Борька перестали есть. Они сидели и смотрели на меня, жующего оливье.

– Искусственное дыхание? – наконец-то подал голос Витька. – И ты отказался?

– Я не отказался, – сказал я, – я просто опешил от её сисек. И не сразу среагировал.

– Ты идиот, – простонал Витька. – То ты не завтракаешь, то от искусственного дыхания с молодой девкой отказываешься. Ты идиот!

– Идиот, – подтвердил Борька, – самый настоящий. Там такие девчонки! А под халатиком ничего… Трусов на ней тоже не было?

– Трусы я через этот разрез не разглядел, – не стал врать я, – может, и не было. Я не знаю. Но сиськи у неё просто супер!

– Идиот, – опять простонал Витька и махом выпил своё вино.

В это время к нашему столику вихляющей походкой подошёл Лёша Корзун. Лёша был вредным и склочным мужичком ростом в полтора метра.

– Ну что, пацаны? – спросил он. – Я слышал, кто-то из вас в обморок от вида крови грохнулся. Кто тут у нас такой нежненький?

И засмеялся. Противно так засмеялся.

– Вадим это был, – показал на меня пальцем Борька. – Только он не грохнулся, а симулировал потерю сознания.

– Чего? – не понял Лёша. – Чего он делал?

– Си-му-ли-ро-вал, – по слогам повторил Борька. – У вас в Кишинёве что, этим словам не обучали?

– Да при чём тут мой Кишинёв? – ответил Лёша. – Ты мне объясни, зачем приходить сдавать кровь и симулировать обморок?

– Надо было, – ответил я таинственно и принялся доедать остатки салата.

– А всё-таки? – не отставал Корзун.