«Юность». Избранное. X. 1955-1965
Шрифт:
– Считает ли подсудимый эти документы убедительным доказательством его вины? – спросил судья.
– Нет, – ответил Мюнхгаузен.
– Прекрасно! – воскликнул Рамкопф. – Послушаем голоса родных и близких… Вызываю в качестве свидетельницы баронессу Якобину фон Мюнхгаузен!
Судья поднялся с места:
– Баронесса, прошу вас подойти сюда!
Баронесса появилась в зале суда, сопровождаемая гулом возрастающего интереса.
– Поклянитесь на Святом Писании говорить только правду.
– Клянусь! –
– Свидетельница, посмотрите внимательно на подсудимого, – предложил Рамкопф. – Знаком ли вам этот человек?
– Да.
– Кто он?
– Садовник Миллер.
– Откуда вы его знаете?
– Он поставляет цветы на могилу моего супруга.
Рамкопф сделал многозначительный жест:
– Простите за такой нелепый вопрос: а не похож ли он на покойного барона? Присмотритесь повнимательней…
Мюнхгаузен подмигнул баронессе.
– Некоторое сходство есть, но очень незначительное. Карл был выше ростом, шире в плечах… другой взгляд, короче усы…
– Благодарю вас, – поклонился Рамкопф. – У меня больше нет вопросов.
Судья обернулся к Мюнхгаузену:
– Подсудимый, вы хотите задать вопрос свидетельнице?
– Да, господин судья, – весело кивнул Мюнхгаузен и поднялся. – Простите, сударыня, как вас зовут?
– Не понимаю, – фыркнула баронесса.
– Меня интересует ваше имя!
– Протестую! – тотчас возразил Рамкопф.
– Почему? Это тайна? – удивился Мюнхгаузен.
Баронесса покосилась на Рамкопфа, потом на судью:
– Мое имя, сударь, Якобина фон Мюнхгаузен.
– А как вы можете доказать, что вы та, за кого себя выдаете? – быстро спросил Мюнхгаузен.
– Протестую! – Рамкопф рванулся к судейскому столу.
– Отвожу ваш протест, обвинитель, – сказал судья и обернулся к заволновавшимся членам суда. – Подождите, это интересно…
– Я спрашиваю, – громко повторил Мюнхгаузен, – чем вы можете доказать, что вы баронесса Якобина фон Мюнхгаузен, супруга знаменитого барона?
– По-моему, это излишне доказывать. – Баронесса старалась оставаться спокойной.
– Отнюдь! – воскликнул Мюнхгаузен. – Я иду тем же логическим путем, что и наш уважаемый суд. Документы ничего не доказывают – они могут быть присвоены, свидетели могут ошибаться – вы очень похожи на настоящую баронессу.
– Что значит «похожа»? Я есть я!
– Это надо доказать! – Мюнхгаузен жестом призвал присутствующих в зале соблюдать тишину. – Если взять известные портреты баронессы, то свидетельница на них мало похожа. Та баронесса и моложе, и красивей. Если взять платья баронессы, то свидетельница в них просто не влезет!
– Влезу! – не выдержала баронесса.
В зале поднялся невообразимый шум. Испуганный Томас попятился к выходу.
– Неслыханно!
Судья зазвонил в колокольчик:
– Протест принимается, Вы свободны, баронесса.
– Я протестую! – не уступал Мюнхгаузен. – До тех пор пока не установлена личность свидетельницы, вы не должны называть ее баронессой…
– Успокойтесь, подсудимый! – Судья поднялся с места. – Лишаю вас слова!..
Томас с силой барабанил в дверь аптеки:
– Фрау Марта! Фрау Марта! У нас беда! Барон воскрес!
В окне аптеки появилось испуганное лицо Марты…
Зал суда взревел с удвоенной силой.
– Господин барон, вы узнаете подсудимого? – громко вопрошал Рамкопф.
Феофил с презрением взглянул на Мюнхгаузена:
– Нет!
– Можете ли вы хоть отдаленно признать в нем своего покойного родителя?
– Никогда!
– Достаточно! – тотчас прервал его Рамкопф. – Я прошу суд избавить ранимую душу юноши от дальнейших расспросов.
– Почему же? – Мюнхгаузен поднялся с места. – Я бы тоже хотел кое о чем спросить.
– Подсудимый, – вмешался судья, – если вы еще раз собираетесь поставить под сомнение личность свидетеля…
– Нет-нет, – покачал головой Мюнхгаузен, – к сожалению, это действительно мой сын.
– Протестую! – немедленно воскликнул Рамкопф.
– Извините – сын барона!.. – поправился Мюнхгаузен. – Хотя это звучит так же парадоксально. Но, очевидно, в этом есть какое-то непонятное свойство природы: вино переходит в уксус, Мюнхгаузен – в Феофила.
– Ненавижу! – закричал Феофил. – Дуэль! Немедленно! Стреляться!
– Прекратить! – Судья зазвонил в колокольчик. – Свидетель, вы свободны!
К Феофилу быстро подошла баронесса и демонстративно прижала его к груди как нежная мать.
Зал дружно отреагировал на материнскую любовь.
– Прошу господина бургомистра! – объявил Рамкопф.
Бургомистр беспокойно огляделся по сторонам. Поднялся с кислой улыбкой:
– Извините, я бы хотел уклониться от этой неприятной обязанности.
– Это невозможно, – сказал судья. – Вы были другом покойного барона, ваши показания необходимы.
– Господин судья, – взмолился бургомистр, – я старый человек. У меня слабые глаза и совершенно ненадежная память. Я могу ошибиться…
Судья поднялся со своего места:
– Но вы узнаете в подсудимом барона или нет?
– Не знаю, – огорчился бургомистр. – Честное слово… Иногда мне кажется, что это он, иногда – нет… Полностью доверяю суду. Как решите, так и будет!
Зал тревожно загудел.