Юность дедов наших
Шрифт:
– Сами вы убогие, – ответил Василь, – поцелуйтесь ещё.
– Обязательно поцелуемся.
Санька достал ещё один сухарь и чмокнул коня в нос, когда тот потянулся за очередной порцией лакомства.
– Ну, точно мозги одни на двоих, – констатировал Василь, – ты его закормишь, он будет только пешком передвигаться, как Ветерок.
– Не будет, – Санька трепал Янтаря за гриву и гладил его шею, – Ветерок полутяж, у него и копыта чубатые, а здесь, сразу видно, кровь донская намешана. Орёл.
Василь с лёгкой ревностью
– Хватит лобызаться. Давай, акробат, запрыгивай, – понукал Саньку Василь, – чувствую, ты его только кормить будешь, а я кататься, пока ты хотя бы собаку перерастёшь.
К конюшне подошли ещё двое мальчишек, Сергей и Коля. Они тоже явились сюда в надежде занять для себя Янтаря, но, увидев Саньку с Василём, сбавили ход.
– Смотри, Колян, эти двое уже тут, – буркнул Сергей, – снова самых лучших обхаживают. За ними разве успеешь? Похоже, ночуют здесь в яслях, чтоб их коровы съели. Эй, коневоды! – обратился он к Саньке и Василю. – У вас совесть есть? Я хоть раз на Янтаре покатаюсь?
– Тебе и пробовать не стоит, – ответил Санька, продолжая гладить коня, – есть три категории наездников: ездок, ездюля и звездюля. Вот ты к третьей относишься. Вон Яшка в сторонке пасётся, хватайся за горб обеими руками и вперёд. Я слыхал, они быстрей любой лошади бегают, когда петух жареный в задницу клюнет.
Василь с Колей рассмеялись, а Сергей решительно пошёл в сторону Саньки. Василь, предвидя конфликт, встал между ними.
– Угомонись, он конечно прав, но у тебя есть возможность посмотреть представление невероятного накала – «полёты во сне и наяву или Санькины мечты».
– Чего?
– Того, – ответил Василь, расстроившись, что глубокая мысль и игра слов не дошли до адресата, – Санька побожился, что с лёту на Янтаря вскочит, а если нет, то всё лето к нему подходить не будет.
– Я такого не говорил, – возмутился Санька, – уже целую гору приплёл.
– Так что, брехун, не запрыгнешь?
– Сам ты брехун. Сейчас увидите. Если получится, то я ещё три раза на нём. Ясно вам? Даже не подходите.
– Ясно, ясно, – ответил Сергей, – разгон только возьми пару вёрст, с пригорка.
– Ага, – добавил Коля, – и коня в навоз поставь, чтобы головой туда по плечи войти, когда долбанёшься.
– Обязательно. Больше ничего не надо? Может, чаю с сахаром?
– Ты давай прыгай, падай и чеши отсюда. Не хрен время терять, а то уже круг водой заливают.
Санька насупился. Леший дёрнул пообещать. Собрались все, как будто ждали, пока скажешь что-нибудь, сразу за слова цепляются. Друзья называется.
Санька взял уздечку, висевшую на заборе, и пошёл в загон. Сам Янтарь, казалось, смотрел на него с пренебрежением. Вроде – куда тебе-то? Ростом метр в кепке, и то, если подпрыгнуть, а туда же. Ну, пробуй,
Санька надел на него уздечку, закинул на шею поводья. Нога в коленке предательски стала подрагивать. Надо пересилить себя.
– Янтарь, дружок, ты, главное, стой смирно, пожалуйста, а то хана мне, засмеют. Я тебе каждый день сухари носить буду. Даже сахар, – он замялся, – если найду.
Парень взялся получше за гриву левой рукой. Он знал, что долго готовиться нельзя. Это как с обрыва в омут, если перетопчешься, то совсем не прыгнешь. Чуть отступил спиной к голове Янтаря, гриву не отпускал. Резкий шаг, правую ногу забросил на коня, вернее, докуда смог, ухватился правой рукой за холку и стал подтягиваться. Тут, как нож в спину, Янтарь пошёл. Пошёл, предательски повернув Саньку, который висел сбоку раскорячившись, к зрителям. Раздался смех и понукания.
– Давай, давай, карабкайся.
И Санька смог. Запрыгнул, вернее влез. Тем не менее, он на коне. Не упал. Сердце колотилось так, что в ушах было слышно. Пацаны хлопали в ладоши и одобрительно посвистывали.
– Хрен тебе, а не сухари, травяной мешок, – запыхавшись, сказал Санька Янтарю, – ты почему, зараза, не стоял на месте? Я же тебя просил.
Тут же обнял коня за шею:
– Ладно, принесу, не бойся, голодные не останемся.
– Ты где так научился? – спросил удивлённый Василь, – на прошлой неделе ещё без подсадки не мог.
– Батя подсказал, – ответил довольный собой Санька, – он у меня в Гражданскую с лошади не слазил. Даже Батьку Махно гонял и в плену у него был. Убежал потом.
Он сделал круг рысью по загону и снова подъехал к остальным.
– А правда, что Махно косматый был, как лешак? – спросил Коля.
– И сабля турецкая была? – вторил ему Сергей.
– Брехня, – по-стариковски ответил Санька, – батя рассказывал, что Махно был всегда чисто выбрит, подстрижен, и форма на нём сидела как влитая, у хорошего портного заказана. Сабли ни кривой, ни прямой у него не было. Были два маузера, и он умел из двух рук стрелять как в копеечку.
Санька сделал ещё круг по загону лёгким галопом.
– Ну, вы чего, махновцы, берите скорее коней и погнали. Нам сейчас бригадир по шее накостыляет за опоздание.
На другой стороне села, на широкой скошенной площадке уже было всё готово. Глина с соломой разложена, бочки с водой на подводах полны и ждут только мальчишек. Наконец они явились. Бригадир обматерил каждого по отдельности, а потом всех вместе. Солому полили водой и загнали пацанов на конях в круг. Брызги воды с глиной разлетелись в разные стороны и прилипли рыжими пятнами на одежде окружающих и на всём, куда достали. Женский визг, мужское крепкое словцо, смех и ощущение причастности к чему-то большому, нужному переполняли сердца мальчишек.