Юность в стране застоя, или Повесть о первой любви
Шрифт:
И осторожно, чтобы не разбудить вольно раскинувшего вдоль большого тела натруженные руки отца, он выбрался из шалаша, и больше ни в чём, не сомневаясь, побежал по едва видным в траве вмятинам от колёс. Бежалось легко. Тёплый вечерний ветерок ласково обдувал горячее лицо и трепал по-битловски отращенные волосы. А размеренный темп не позволял сбиться дыханию. Серёжка не думал о том, что возможно вскоре таких марш-бросков в его жизни будут сотни, ведь не за горами служба в армии. Экономя дыханье, он думал о красивой девушке с умопомрачительно
– Ну, вот ещё! – усмехнётесь вы снисходительно. – Да таких Ирин на земле считать, не пересчитать.
Я с вами соглашусь, и скажу больше – старшую Серёжкину сестру тоже звали Ирой. Но он об этом напрочь забыл. Как забыл и то, что во время ссор называл её Ирёхой-дурёхой, или ещё как похлеще. Но мы-то ведь с вами знаем, что дело не в имени, а совсем в другом. И о том другом тысячи поэтов слагают стихи. Ради этого совершаются подвиги и начинаются троянские войны. И упавший в бою воин окровавленными губами шепчет имя той единственной, ради которой готов умереть. И каким бы простым это имя не было, в этот миг оно вместе с его душой поднимается к Богу и обретает святость.
«Мечтал бы поменьше, – недовольно пробурчал продолжавший вредничать внутренний голос. – А то дорога такая, что в потёмках очень запросто можно и в Синие сопки убежать».
– Не убежим! – распугивая стрекочущих в кустах кузнечиков и прочую лесную живность, во весь голос закричал Серёжка. – Мы не можем никуда убежать – нас ждут!
«Держи карман шире, – продолжал нудить голос. – Да у этой красавицы таких как ты вагон и маленькая тележка. Видел, какие у неё глаза хитрющие?
– Глаза? – невольно сбился с дыхания Сергей. – А что, очень красивые глаза.
И он вновь увидел необычный разрез смеющихся глаз. Их зеленый свет невидимыми волнами выплёскивался наружу, и будоражил воображение. Вдруг с необычайной чёткостью он ощутил бархатистую нежность ресниц на своих губах. И ему на миг показалось, что всё это в его жизни уже было. Вот только стоит поймать нить ускользающих воспоминаний, и он всё вспомнит.. ! Но нет, тоненькая ниточка оборвалась, оставив его наедине с новыми ощущениями.
– Я буду их целовать, – закричал он восторженно. – Я буду целовать её глаза.
И это желание было таким необычно-новым, что он сбился с шага. Серёжка набрал полную грудь воздуха и глубоко выдохнул. Да что эти несчастных десять километров, да ради этих глаз он готов оббежать половину земного шара!
Бег по пересечённой местности продолжился, и через десяток минут послышался задорный лай поселковых собак. Им казалось, что только они заботились о безопасности посёлка, поэтому встретили Сергея как чужака. От двора к двору они передавали лаем свою эстафету бдительности. А затем ещё долго кружили по двору, гремя цепями, и возбуждённо потявкивая. Дворовые псы отрабатывали свой хлеб, и заодно боролись со скукой.
Остановившись у клуба, Серёжка восстановил дыхание,
«Замахнулся, бей!», – вспомнил он слова брата и решительно открыл клубную дверь.
Стоявшие у сцены мощные киношные колонки хрипло выбрасывали в зал ритмичные звуки зажигательной музыки.
– Я готов целовать песок, по которому ты ходила! – оглушительно кричали они.
Серёжка скромно прислонился к стенке и огляделся. На него никто не обращал внимания. Несколько раз обежал взглядом зал. Всё вокруг, как-то враз стало скучно и неинтересно, а музыка бухала по ушам противно и неприветливо. Иринки нигде не было.
– Тебе, Котяра, никак неймётся? – услышал он противный голос.
Музыка закончилась, и его присутствие было обнаружено повалившим на перекур народом. Вернее одним из его представителей. Паренька звали Сявый. Это был мелкий неприятного вида шкет, ещё в первом классе искуривший свой букварь. Про таких говорят маленьким детям,– «Будешь курить, вырастешь таким же как этот мальчик».
– Да пошёл ты в пень махровый, шоха семенюрская! – неожиданно для себя очень складно выругался Серёжка.
Сявый испуганно попятился назад.
– Ну, ты блин совсем оборзел, ну погоди, Юрча тебе всё припомнит! – зачастил он при этом прокуренным голосом.
– А где этот подранок, – непонятная злость распирала Серёжкины лёгкие, и требовала выхода, – раны зализывает? Так ты с собой его прихвати, пока я ему ещё не добавил! Будете у меня шавки позорные всю жизнь на лекарства работать!
Сявый испарился, а Сергей поймал на себе чей-то насмешливый взгляд. Он смело взглянул в ответ, и весь мир, провалился в тар-та-ра-ры. Злость мгновенно куда-то улетучилась, натолкнувшись на зелень широко распахнутых глаз, которые буквально час назад так смело целовал в своих мечтах.
– И где же ты был? – спросила подойдя вплотную девушка. – Ко мне уже три кавалера в провожатые напросились.
– А ты? – едва слышно прошептали непослушные губы.
– Девушкам нравиться, когда за ними ухаживают, – двусмысленно ответила она.
Утонувшее в её глазах сознание так и не поняло, чего хочет эта веснушчатая бестия с хитрыми как у лисы глазами. Он бы вёл себя совершенно иначе, если бы видел, что всего лишь пять минут назад её взгляд был скучным и неприветливым, и как не солоно хлебавши отходили от неё незадачливые ухажёры.
– Так зачем ты меня звал? – прокричала сквозь грохот барабанов Ирина.
– Танцевать, – пожал плечами Серёжка.
– А почему мы стоим?
– Разреши пригласить тебя на танец? – отчаянно нырнул головою в омут юноша.