Юность Жаботинского
Шрифт:
– Гений, – глядя вслед Жаботинскому, объяснил Чуковский.
3
Газета «Одесские новости», 12 октября 1902 года
ВСКОЛЬЗЬ
О «МОННЕ ВАННЕ»
В четверг, после дождичка, здравомыслящие люди разделали «Монну Ванну» под орех.
Но рассмотрим подробней обвинительный акт. Он приписывает пьесе пять абсурдов. Вот первый.
В Пизе голод, и Пиза осаждена войсками Принцивалле. Пизанцы посылают старого Марко для переговоров. Марко идет к Принцивалле, лютому врагу пизанцев. И… заводит с ним беседу о Гомере, Гесиоде и Платоне.
– Как Марко мог беседовать с врагом своей родины о Гесиоде?
Был у меня знакомый, очень интеллигентный господин. В банке, где он работал, вышла растрата – и моего знакомого повезли к судебному следователю. Улик было много. Но мой приятель вдруг увидал у следователя на стене гравюру с картины Беклина и засмотрелся на нее.
– Знакома вам эта картина? – спросил следователь.
– Знакома. Но я не могу понять, в чем, собственно, здесь выразилась
– Как?! – схватился следователь. – Да неужели вы не чувствуете…
– Битый час спорили! – рассказывал мне потом мой знакомый…
Абсурд второй.
Монна Ванна идеально чиста душой. Принцивалле заставляет ее прийти к нему в неприличном виде. После этого ей нельзя не возненавидеть Принцивалле. Вместо того она в него влюбляется.
– Почему Монна Ванна полюбила своего оскорбителя?
Ванна прикрыла свое обнаженное тело плащом и пошла на позор.
Ничего кроме позора она не ждала и к позору была готова беспрекословно.
И вот она в палатке, во власти врага.
– Вы обнажены под этим плащом? – спрашивает он.
Она не отвечает, она прямо хочет сбросить плащ.
Но он ее останавливает.
Она пришла, готовая к тому, чтобы чужой человек грубо наложил на нее свои грубые руки.
Этот чужой человек нежно и благоговейно говорит ей о далеком детстве.
Она в его власти, а он ее не трогает. Он рассказывает, что любил ее в детстве и любит до сих пор. И когда она у него спрашивает:
– Из любви ко мне вы предаете Флоренцию?
Он говорит:
– Я не хочу подкупать вас ложью, Ванна. Я все равно должен был бы стать врагом Флоренции.
Прийти к чудовищу – и вместо чудовища встретить забытого друга детских игр, по сей день верного и влюбленного, не дерзающего прикоснуться к руке женщины, которая в его власти, благородного и искреннего… а господин оратор возмущается:
– Почему она его не возненавидела? Не понимаю.
У меня был в гимназии учитель-грек, который заставлял переводить a livre ouvert, сразу и живьем, без словаря.
Я возмущался и говорил:
– Не понимаю!
А грек ставил мне кол и резонно отвечал:
– А ты, брат, поучись, тогда будешь понимать…
Абсурд третий.
Гвидо, муж Ванны, не может ее удержать от самопожертвования и похода к флорентийцам, она уходит к Принцивалле. Гвидо остается дома рогатым и посрамленным.
Отчего же он не убивает себя? Мыслимо ли, чтобы человек в его положении, да еще храбрый солдат, спокойно ждал возвращения обесчещенной жены?
Берем текст пьесы. Третье действие, явление первое. Говорит Гвидо:
– Один человек отнял у меня Джованну. Она не моя, пока жив тот человек.
Еще в детстве фрейлейн рассказала мне, что бывают случаи, когда люди остаются жить ради мести. Не смею рекомендовать никому взять себе снова гувернантку, но все-таки не могу опять не вспомнить резонного совета моего гимназического грека…
Абсурд четвертый.
Монна Ванна возвращается. И народ Пизы ей рукоплещет. Мыслимо ли это? Естественно, что чернь поклонилась ей за ее подвиг. Но за такой подвиг не аплодируют и не встречают ликованием. За такой подвиг снимают шляпы и молча пропускают героя мимо.
– Отчего толпа рукоплещет Монне Ванне, а не встречает ее благоговейным молчанием?
Действие третье, явление второе: Монна Ванна, входя, бросается в объятия Марко:
– Отец мой, я счастлива!
Монна Ванна была счастлива.
– Вот она идет и улыбается, – говорит лейтенант Борсо, глядя из окна на ее шествие.
Население тоже было счастливо, но если бы Ванна вернулась с низко опущенным лицом, печальная и бледная, пизанцы не стали бы вокруг нее ликовать и вопить:
– Слава Монне Ванне!
Но Монна Ванна вернулась ликующая и радостная, с поднятой головой и с улыбкой на лице. И не было никакого диссонанса в том, что ее, счастливую, счастливая и спасенная ею чернь встретила кликами восторга…
Абсурд пятый.
Принцивалле потребовал от Монны Ванны неслыханного унижения. Любит он ее или не любит, но он – дикарь и варвар. И вдруг он оказывается поклонником Платона и Гомера. И ведет с Ванной у себя в палатке целомудренные беседы.
– Несовместимые противоречия в характере Принцивалле!
Перечитайте «Братьев Карамазовых». Там Дмитрий рассказывает такую же историю. Он потребовал, чтобы невинная молодая девушка пришла одна к нему, завзятому гуляке и распутнику, за деньгами, нужными для спасения чести ее отца.
Она пришла.
У Дмитрия были сначала самые поганые намерения. Но, когда она пришла, он дал ей деньги, отворил двери и выпустил ее «так», даже не прикоснувшись.
Между прочим – возвращаюсь к абсурду № 2, – эта девушка потом тоже полюбила своего Принцивалле…
Этакий скверный психолог был Достоевский…
4
Трудно сказать, прочла ли «рыжая барышня невысокого роста и прекрасного сложения» фельетон, на который вдохновила Альталену своей провокативной репликой о безгрешной встрече Принцивалле и Монны Ванны. А если прочла, то догадалась ли, кому он был адресован. Музы, вдохновляющие авторов даже великих произведений, далеко не всегда их читают и понимают. И не обязаны понимать…
Но авторское отступление вызвано не этим.
Вынужден сообщить: пребывание Жаботинского, Чуковского и Кармена на премьере «Монны Ванны», а затем в знаменитой кофейне Амбарзаки расходится с донесениями филеров в «Дневниках полицейских управлений», обнаруженных в государственных архивах Особого отдела Департамента полиции.
Оказывается, еще с апреля 1902 года Владимир Жаботинский был взят этим Департаментом «под особый надзор», и вот цитаты из ежедневных агентурных донесений в октябре 1902 года:
О передвижениях мещанина Жаботинского (кличка Бритый), проживающего в доме 11 по Красному переулку:
5 октября. 2:30. Отправился в кофейную при доме № 5 по Красному переулку, что там делал, не видели…
6 октября. В 12 1/2 дня вышел из дома и с ним крестьянин Херсонской губернии Николай Эммануилов Корнейчук, 20 лет (кличка Большеносый)… Жаботинский зашел в
7 октября. Жаботинский вышел в 12 3/4 и проследовал по маршруту парикмахерская – «Одесские новости» – пивная при д. 21 по Дерибасовской… затем сел на извозчика и след его был утерян…
11 октября. В 4 3/4 извозчиком в Судебные установления, в 15 1/2 извозчиком в контору «Одесских новостей», в 6 ч. вечера домой, …в 7 1/2 к нему пришел Александр Поляк, в 8 1/2 вышли оба и направились в Клуб Литературно-артистического общества, оттуда не видели…
Опытный читатель уже нетерпеливо заерзал в кресле, предвкушая криминально-политический детектив. Честно говоря, и у меня, автора детективных романов, при первом знакомстве с этими донесениями руки зачесались и ноздри зашевелились – запахло триллером! Подумайте сами: юный Жаботинский-Альталена, известный журналист, влюбляется в сдобную красавицу-еврейку, а за ним, оказывается, ведется негласное наблюдение, филеры и переодетые полицейские агенты, сменяя друг друга, следуют по пятам. Ах, какой сюжет!
Но…
Если судить по этим донесениям, вечером одиннадцатого октября 1902 года Жаботинский и его приятель Александр Поляк «в 8 1/2 вышли» от Жаботинского и «направились в Клуб Литературно-артистического общества». А спектакли в Одесском оперном театре начинались в восемь вечера. Выходит, Жаботинский не был на премьере «Монны Ванны» или этой премьеры вообще не было. Что, безусловно, полная чушь, поскольку об этой премьере есть сообщения в «Одесских новостях», и там же – статьи Альталены-Жаботинского и Хейфеца об этом спектакле. Причем фельетон Альталены – буквально назавтра после премьеры, то есть «фитиль» всем остальным одесским газетам.
В таком случае вызывает сомнение достоверность агентурных донесений – что значит «направились в Клуб»? Зашли в Клуб или только направились? И почему господа полицейские агенты «не видели», куда «оттуда» девался их подопечный? Или эти господа писали свои донесения, сидя в пивной при д.21 по Дерибасовской?
Наталья Панасенко, одесский краевед, которая раскопала в архивах эти донесения, так объясняет филерские ляпы: «Никто не знает, велись дневник наблюдений и само наблюдение с величайшим тщанием или кое-как. Сомнения правомерны уже потому, что всякий может ошибиться, и потому, что люди всех профессий по-разному относятся к своим обязанностям…»
Однако если царская агентура столь же бдительно следила за Лениным, Троцким и другими большевиками, то становится понятно, как случился Октябрьский переворот…
Как бы то ни было, следует отметить: рьяными или нерадивыми филерами велось наблюдение за двадцатидвухлетним Жаботинским, оно, это наблюдение, было. А причина его была изложена в рапорте ротмистра Васильева на имя начальника одесского Охранного отделения, этот рапорт 1903 года тоже сохранился в архиве Департамента полиции:
…Имею честь доложить Вашему Превосходительству следующее: город Одесса, будучи 1-м по торговле портом на юге России, является здесь главным умственным и экономическим центром… [3] Здесь выходят ежедневные газеты «Одесские новости», «Южное обозрение» и «Одесский листок».
«Одесские новости» и «Южное обозрение» издаются и редактируются евреями, а «Одесский листок» хотя и издается русским – Василием Навроцким, тем не менее фактически является также еврейским органом, ибо г. Навроцкий находится в материальном отношении в полной зависимости от тех же евреев.
3
В Большой энциклопедии издания 1904 года отмечается: «Одесса, уездный город Херсонской губернии. Расположен на возвышенном берегу Черного моря. Центр администрации Одесского градоначальства и центр умственной жизни Новороссии. По переписи 1897 года население исчисляется в 405041 человек (четвертое место в России после столиц Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы). Этнический состав очень разнообразен. Большинство русских (малороссов и великороссов) и евреев, затем идут греки, итальянцы, немцы, французы, караимы и немного турок. Город очень красив и благоустроен, с прекрасным видом на море. Улицы широкие, чистые, обсажены тенистыми деревьями и вымощены гранитом. Освещается город газом, а лучшие улицы – электричеством. Сообщение между частями города поддерживается конной железной дорогой, в пригороды ведут паровые трамваи. В порт ведут десять спусков, гигантская лестница в двести ступеней и электрическая подъемная машина. Канализация, прекрасный водопровод с образцовой фильтрацией, доставляющий до пяти миллионов ведер воды из Днестра. В городе 187 улиц, 74 переулка, 24 площади и 2 бульвара, 10806 зданий, 48 православных церквей, 8 синагог и мечетей и 44 еврейских молитвенных дома. Четыреста восемьдесят шесть фабрик и заводов с 20220 рабочими. Четыреста двадцать два учебных заведения, в том числе одно высшее – Императорский Новороссийский университет, 250 еврейских училищ, 114 городских училищ, 17 школ церковно-приходских и 3 приюта, городская публичная библиотека, 3 бесплатных городских читальни, 6 частных библиотек, городской музей изящных искусств, 48 типографий, 34 книжные лавки, 21 периодическое издание, 3 больницы и много частных лечебных заведений. Главное занятие жителей города – торговля и работа в порту. Порт снабжен приспособлениями для автоматической нагрузки и выгрузки товаров. К первому января 1901 года к Одесскому порту приписано было 159 пароходов и 182 парусных судна».
Состав редакций всех трех помянутых газет состоит в большинстве из евреев, из коих некоторые, как Владимир Жаботинский, известны агентуре за активных революционных деятелей в местных организациях…
Да-да, так и написано: «известны за активных революционных деятелей»! Хотя в чем революционном состояла активность Жаботинского? Разве в его фельетонах «Вскользь», тщательно проверяемых цензурой перед публикацией, он мог призывать к революции?