Юный граф Дракула
Шрифт:
– Через правую, – сказал Филька.
Мокренко озадаченно засопел.
– Значит, скелет в учительской! – заключил он.
– Или был там, – поправил Хитров. – Это нам и предстоит проверить.
Дождавшись, когда начнется урок, Хитров и Мокренко выбрались из своего убежища у мастерской. Стараясь не наткнуться ни на кого из учителей, они прокрались по опустевшему коридору, и Филька прильнул к замочной скважине. Мокренко в это время стоял на стреме, готовый, если что,
Они очень рисковали. По заведенным в их школе порядкам, возле учительской крутиться не полагалось. Особенно во время уроков. Особенно в дни, когда нервы учителей были на пределе, а директор литрами пил валерьянку.
– Ну что, видишь? – с беспокойством полюбопытствовал Петька.
– Ничего и никого, – ответил Хитров.
Он запоздало сообразил, что для того, чтобы заглянуть в учительскую, замочная скважина ему уже не нужна. Он и через дверь отлично может увидеть все, что происходит внутри. Но привычка, как говорится, вторая натура, и взгляд его сам собой обратился к отверстию для ключа.
– И скелета нету? – не поверил Мокренко.
– А ты чего хотел? Думал, что скелет будет торчать прямо здесь и ждать, когда ты заявишься на него поглазеть? – с иронией ответил Филька.
Он уже хотел отойти, как вдруг дверь, на которую он случайно навалился чуть сильнее, скрипнула и отворилась.
Хитров и Мокренко переглянулись. Петька легонько присвистнул.
– Ну и дела! Бросили дверь открытой и ушли! У них же там журналы! – воскликнул он.
Филька подтолкнул его в бок.
– Зайдем?
– А если засекут? – опасливо поинтересовался Мокренко.
– Придумаем что-нибудь. Скажем, к примеру, что ты потерял сменку и мы ее ищем.
– В учительской?
– Почему бы и нет?
Озираясь, мальчишки осторожно вошли в учительскую и остановились у стола Стафилококка. Стол, обычно заваленный спортивными журнальчиками, водяными пистолетами и выкидными ножами, которые завуч ежедневно реквизировал у старшеклассников, теперь был пуст. Непривычно пуст.
Филька быстро пробежал глазами все углы. Его всепроникающему взору не поддался лишь огромный старый сейф, стоявший прямо напротив окна. Должно быть, стенки этого сейфа были слишком толстыми для взгляда такого неопытного вампира, как юный Хитров.
– Видишь его? – спросил Петька, косолапо, как медведь, переминавшийся у входа.
– Нет, не вижу.
– Тогда пойдем отсюда, а то засекут!.. А, чтоб меня! Что я говорил? Сюда уже кто-то топает!
Петька настороженно вскинул голову. В коридоре звучали шаги. Это были глубокие, быстрые шаги, которые с каждым мгновением становились все отчетливее. Кто-то определенно направлялся в учительскую. И был уже так близко, что выскочить в коридор друзья не могли. Не успевали.
Мальчишки заметались. Хлипкая ложь со сменкой как-то сама по себе отпала. Еще мгновение – и их застигнут с поличным.
– Смотри, тут еще одна дверь! И ключ торчит! Скорее за мной! – прошипел
В этом случае его медлительная голова сработала быстро. Быстрее, чем можно было ожидать.
– Да шевелись же ты! Вампир называется! Копуша! – нетерпеливо крикнул он.
Один за другим мальчишки протиснулись в маленькую комнатку и притаились там среди старой мебели, корпусов от компьютеров и неисправных телефонных аппаратов.
Едва Петька прикрыл за ними дверь, как в учительскую кто-то решительно вошел. Шаги прокатились до окна и остановились. До мальчишек донеслось негромкое покашливание.
Неизвестный, отделенный от них всего лишь тонкой перегородкой, стоял и прислушивался. Возможно, он что-то подозревал. Возможно, нет. Но все равно стоял и слушал.
Филька не мог видеть вошедшего: его сквозному взгляду мешал угол все того же злополучного сейфа. Он не мог видеть, но мог чувствовать: ведь его интуиция, интуиция вампира, оставалась с ним, и ей сейф помешать не мог.
Интуиция била в набат. Она сообщала, что от того, кто стоит у сейфа, исходит угроза…
Антон Данилов сидел на алгебре. Игрек в Квадрате что-то торопливо объяснял, подпрыгивая около доски. Антон его не слушал да и не мог слушать.
Данилову было попросту не до того.
Только что он обнаружил, что у него выдвигаются клыки. Клыков было четыре – два снизу, два сверху.
В первую секунду это открытие потрясло Антона, а потом он испытал торжество. Заметил Антон и еще кое-что. Произошло это, когда его соседка по парте Ритка Матвеева незаметно достала из сумочки маленькое зеркальце.
– Дай на секунду! – закрывая рот рукой, прошептал Антон.
Ритка сунула ему зеркальце. Данилов спрятал его в ладони и, растянув на мгновение губы, взглянул. И тотчас понял, что рассматривать нечего, совершенно нечего.
На его лице выступили капельки холодного пота.
Он не отражался в зеркале! Не отражался и в оконном стекле. Для зеркал его словно не существовало.
Антон стал вампиром, настоящим вампиром.
При этом его превращение в вампира происходило куда стремительнее, чем это случилось с Филькой. Очевидно, дело было в самой ране. Укус на шее Антона оказался куда больше.
Вдобавок этот укус был получен добровольно . Такие вещи тоже много значат. Очень много.
– Ну что, Антуанчик, как поживает твоя симпатичная мордашка? Нравишься сам себе? – вдруг услышал Антон голос Ритки Матвеевой.
Интересуясь, как поживает симпатичная мордашка Данилова, Ритка, разумеется, не заметила, что тот не отражается в стекле. Видела только, что он жадно всматривается в зеркальце, которое прячет в глубине ладоней.
Эта шутка Антону не понравилась. Он вообще болезненно реагировал на все замечания, связанные с его внешностью.