Юный техник, 2013 № 06
Шрифт:
Площадь солнечного паруса аппарата — 20 кв. м. Толщина ультратонкой полиамидной пленки, из которой он изготовлен, всего 7,5 мкм (0,0075 мм), а его масса — 500 г.
Солнечный парус — устройство, использующее давление солнечного света для приведения в движение космического аппарата, — был теоретически описан еще в 20-е годы XX века советским ученым Ф. Цандером.
Эта технология считается одной из самых перспективных для межпланетных путешествий в пределах Солнечной системы, поскольку такому космическому аппарату не требуется запас топлива на борту.
ЧТОБЫ
Устройство содержит картридж с таблетками быстрорастворимой соли, которые в воде освобождают механизм разблокировки, и ремень освобождается.
Такие же картриджи используются в некоторых типах спасательных жилетов, которые автоматически на- дуваются в воде.
ЧАСЫ БЕЗ ЦИФЕРБЛАТА разработаны Qian Yiran. Обычно стрелки указывают на цифры, но в часах «Затмение» нет ни того и ни другого. Нажатие на кнопку включает два огонька, показывающих время на условном циферблате.
ФАНТАТСИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
«Иррациональное объяснение»
Александр ЗМУШКО
(Журнальный вариант)
Художник Ю. САРАФАНОВ
— Для всего существует иррациональное объяснение, — сказал мне однажды Михаил. Час назад я бы не поверил. Но теперь…
Пригласительный билет был вложен в конверт из мелованной бумаги, и на нем изображен был замок — с тонкими башенками-шпилями и ажурными окошками-бойницами. На переднем фоне — остроухие существа весело машут мне. Эльфы? Именно так я и представлял их себе с детства. Слово «машут» следует воспринимать буквально — изображение двигалось, словно гиф-анимация.
«Мы ожидаем Вас на ежегодном балу «Оборотни и остроухие»! — взывало отпечатанное золотыми буквами приглашение. — Вас ждут магические фейерверки и отменный ноябрьский эль!»
Наверное, я бы счел это чьей-то дурной шуткой, если бы не одно «но». Я видел, как письмо материализовалось на столе.
Первое, что я сделал, — позвонил Михаилу.
— Миша, — сипло сказал я. — Тут такое… В общем,
— Паша, — вкрадчиво ответил голос, — как бы тебе объяснить… Сейчас три часа ночи.
— Миша, очень надо.
— Паша, — тяжело вздохнул голос в трубке. — У тебя пять секунд на объяснение.
— Да погоди ты, — взмолился я. — В общем, тут такое дело… Код пять.
На том конце провода долго молчали.
— Вот оно как, — протянул Миша с непонятной интонацией. — Ладно, жди. Приеду.
Спустя полчаса раздался звонок.
Михаил был в мятом костюме, словно ночевал прямо в нем.
— Надеюсь, ты не пошутил? — хмуро буркнул он.
Я кивнул в сторону стола. Миша сразу понял, о чем речь, аккуратно взял открытку тонкими пальцами и изучил ее.
Почему я обратился к нему?
Во-первых, мы закадычные друзья с первого класса.
Его привели в школу двое старичков (я поначалу удивлялся, как это папа и мама могут быть такими старенькими, а потом привык). Во-вторых, Миша — иллюзионист. Довольно известный иллюзионист, выступает у нас в стране и изредка ездит с концертами в Европу. А впереди его ждали — это признавали все — очень большие перспективы. Именно он мне рассказал про «код пять».
Однажды мы сидели на кухне, и Михаил сказал:
— Паша, все трюки делятся на три категории. Первая — это трюки, понятные окружающим. Например, карточные фокусы, секрет которых тысячу раз опубликован, например, кролик из шляпы.
Он отхлебнул чаю.
— Второе — фокусы, понятные коллегам по цеху.
Отдельные рюшечки мастера придумывают сами, но общая канва остается. Ты следишь за мыслью?
— Слежу.
— Третья категория — это фокусы, известные только тебе самому. Иллюзионист без подобных секретов — это просто пустышка, он не имеет шансов стать известным на мировой арене. Подобный набор эксклюзивных чудес есть у каждой знаменитости.
— И у тебя, — наполовину утвердительно сказал я.
— Ну, и у меня, — согласился он.
Я призадумался, наморщив лоб.
— А бывают фокусы, секрет которых неизвестен тебе самому?
Михаил долго молчал, играя чайной ложкой, а потом признался:
— Бывают, Паша, — ответил он. — Я даже сталкивался много раз в жизни. Именно это и называется волшебством.
Мне, наверное, стоило спросить, с чем именно он сталкивался, но очень захотелось возразить.
— Волшебство? спросил я с вызовом. — Ты серьезно?
Миша забарабанил по столу пальцами, тонкими, изящными, как у пианиста.
Он идеально подходит для работы с чудесами — худой, с аристократической бледностью, черты лица правильные. Голос мягкий и музыкальный, движения плавные.
— Паша, ты слышал о теории множественных вселенных? — спросил Миша.
Конечно, я слышал что-то такое, когда еще работал аспирантом на кафедре теоретической физики. Теперь меня больше волнует продажа автомобильных запчастей BMW. Миша тоже учился в аспирантуре. Впрочем, в годы перестройки ему стало ясно, что невинное детское увлечение приносит намного больше денег, чем исследование сопротивляемости металлов…