Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению
Шрифт:
22 сентября 1983 года началось размещение ракет «Першинг-2» — и советская делегация покинула переговоры в Женеве. 30 ноября Андропов написал Брандту, что теперь СССР «вынужден принять меры по нейтрализации военной опасности». Разрядка зашла в тупик. Резолюции, протесты, сидячие блокады окончились ничем. На вызов США и НАТО СССР ответил тоже с позиции силы — в западных регионах страны приступили к развертыванию тактических ядерных ракет. Лишь в начале 1985 года министры иностранных дел ведущих стран мира вновь сели за стол переговоров по проблеме сокращения ядерных арсеналов…
Г. Киссинджер: [68]
«Московская пропагандистская машина развернула крупномасштабную кампанию в каждой из европейских стран. Массовые демонстрации, организованные различными группами сторонников мира, требовали, чтобы первоочередной задачей считалось разоружение, а не развертывание новых
Несомненно, Андропов понимал, что гонка вооружений, чем дальше, тем все более приобретает абсурдный характер. По сути, обе сверхдержавы были способны уже по два раза уничтожить врага своим ядерным оружием, но напрягали все силы, чтобы добиться этого трижды. Однако у каждого человека лишь одна жизнь и потому лишь одна смерть, а не две и не три…
68
КИССИНДЖЕР Генри Алфред (родился в 1923). Государственный секретарь США в 1973–1977, советник президента по вопросам национальной безопасности. Профессор Гарвардского университета.
В ответном письме Андропова от 1 августа 1983 года, наряду с общим удовлетворением декларациями американского президента, говорилось, что накануне очередного тура переговоров в Женеве «соглашение на равных еще возможно». СССР согласен сократить почти втрое ракеты средней дальности, имеющиеся у него в Европейской зоне.
«Мы не хотим иметь ничего, кроме противовеса средствам, которыми располагают Англия и Франция, — писал Андропов. — Разве это не честная и умеренная позиция?» Андропов поддержал также идею Рейгана об установлении между ними «доверительного канала связи» и в конце сделал рукописную ремарку, призывающую американского президента самым тщательным образом обдумать предложения, сделанные советской стороной.
Однако эти и другие попытки Андропова смягчить международную напряженность и улучшить советско-американские отношения, не увенчались успехом. А. Добрынин: «Андропову сильно не повезло. По своим интеллектуальным способностям он был значительно выше Брежнева и Черненко. Но его правление совпало с кризисным периодом наших отношений с США… Да и пребывание его у власти было слишком коротким, чтобы это заметно сказалось на курсе советской внешней политики».
Афганистан
«В один из февральских дней 1982 года на военном аэродроме Кабула приземлился ничем не примечательный самолет Аэрофлота, прибывший специальным рейсом из Москвы. Аэродром полностью контролировался советскими военными, афганская сторона в известность о грузах или пассажирах не ставилась, так что прибытие самолета не привлекло ничьего внимания. Небольшая группа встречающих быстро разместила прибывших по машинам — и кавалькада понеслась по заснеженным кабульским улицам к посольству СССР. У самых посольских ворот машины резко повернули влево и, проехав несколько сотен метров, остановились около двухэтажного особняка, который арендовался представительством КГБ в Кабуле и предназначался для проведения конфиденциальных встреч с высокопоставленными персонами и гостями из Москвы. Здесь на два дня поселился член Политбюро, председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов. [69]
69
По кн.: Л. Шебаршин. «Рука Москвы». М.,
Все, что делала советская сторона в Афганистане, окутывалось завесой секретности. Визит Андропова был сверхсекретным, о нем знал только самый узкий круг советского руководства.
Андропов провел интенсивные беседы с некоторыми руководителями советских учреждений в Кабуле, а также с Б. Кармалем [70] и М. Наджибуллой. [71] В результате была сформулирована стратегическая задача советской и афганской сторон — в 1982 году в основном покончить с банддвижением на территории Афганистана. Упор при этом делался на военную силу. Видимо, многие советские военные специалисты, оперативные работники КГБ, непосредственно соприкасавшиеся с противником, уже в то время сомневались в реальности этой задачи. Скорее всего, осознавали неосуществимость этого замысла и афганские лидеры, однако их интересам отвечало дальнейшее расширение участия советских Вооруженных Сил в афганской междоусобице.
70
КАРМАЛЬ Бабрак (родился в 1929), государственный деятель Афганистана. Родился в местечке Камари близ Кабула. По национальности — пуштун. Выходец из семьи военного. Его отец при королевском режиме возглавлял финансовое управление министерства обороны. Воспитывался в смешанной таджико-пуштунской
71
НАДЖИБУЛЛА (Наджиб) Мухаммад (1947–1997), афганский политический и государственный деятель. Родился в зажиточной семье. По национальности пуштун. Мусульманин-суннит. Его отец Ахтар Мухаммад был вождем племени, поддерживал отношения с бывшим президентом Афганистана М. Даудом. В?1964? Наджибулла поступил на медицинский факультет Кабульского университета, который смог окончить в 1975. В?1967, после раскола партии, последовал за Б. Кармалем. В?1969 за политическую активность заключен в тюрьму. В?1970 избран секретарем подпольного горкома НДПА в Кабуле от «Парчам». В 1979 был отстранен от должности посла и эмигрировал в Югославию. При этом присвоил себе 100 тыс. долларов из кассы посольства. После ввода советских войск в ДРА вернулся на Родину. В?1980 возглавил органы государственной безопасности, вновь был избран в Революционный совет. С?1981 — член Политбюро ЦК НДПА, а с 1985 — секретарь ЦК НДПА по вопросам МО, МГБ и МВД.
К сожалению, ни Андропов, ни его коллеги по Политбюро, ни многочисленные специалисты по Афганистану были не в состоянии дать объективную оценку ситуации. Термины «бандформирование», «бандглаварь», прочно вошедшие в лексикон наших органов госбезопасности в послевоенные годы, возвратились к жизни в Афганистане. Как нередко случается, пропагандистские ярлыки мешают осознавать действительность. В начале 1982 года лишь очень немногие мужественные люди на нашей стороне осмеливались утверждать, что наша армия и кабульское руководство ведут войну не против бандитов, а против афганцев-мусульман, против значительной части афганского народа. Западные утверждения такого рода отметались как измышления враждебной пропаганды, чем они, ради справедливости надо сказать, и были на самом деле. Запад столь же плохо представлял себе афганское общество, как и Москва.
Предположим, что Андропов своим незаурядным умом мог распознать, что в Афганистане мы столкнулись не с широкомасштабным бандитизмом, а с народным сопротивлением, что афганское общество вдохновляется не идеями апрельской революции и развитого социализма, а исламом, традиционными ценностями и обычаями своей страны, непостижимыми для людей из другого мира. Подобному прозрению не было места в советской политике 1982 года. Оно означало бы признание провала всего грандиозного афганского мероприятия.
Линия на ликвидацию банддвижения была жестко обусловлена не столько афганскими, сколько советскими реалиями. Она явилась стратегической ошибкой, исправлять которую начали лишь в 1986 году.
… Андропов покидал Кабул во время жестокой снежной бури. Видимость приближалась к нулевой, ни один летчик не рискнул бы взлетать в горах в такую погоду. Но председателя КГБ уже ничто не удерживало здесь. Он выполнил свою миссию, в Москве ждали неотложные дела. Для Юрия Владимировича короткий визит сюда имел неожиданные и неприятные последствия. Редкому посетителю афганской столицы удавалось покинуть ее хотя бы без желудочного заболевания. Андропову не повезло — он заболел оспой. Видимо, врачи не сразу поняли, с каким заболеванием они имеют дело. По рассказам, состояние быстро становилось безнадежным. Каким-то чудом жизнь Андропова была спасена, но предстояло ему прожить меньше двух лет.
Как создавался «Вымпел»
«События в Афганистане заставили нас создать в 1978–1980 годах и послать туда укомплектованные спецрезервистами внеструктурные подразделения типа «Зенит» и «Каскад». Трудности, с которыми столкнулись там наши ребята доказали ошибочность принятого в 50-е годы решения о прекращении деятельности частей специального назначения.
31 декабря 1979 года я и Вадим Алексеевич Кирпиченко в присутствии Владимира Александровича Крючкова докладывали Юрию Владимировичу Андропову о нашем участии в афганских событиях. После окончания беседы я сказал о том, что нужно уже сейчас, оценивая этот опыт, подумать о формировании специального кадрового подразделения в системе КГБ. Юрий Владимирович посмотрел на меня, не ответив ни слова. В середине января произошла очередная встреча. Я уже пришел с бумагой, в которой была изложена идея создания «Вымпела». В течение 1980 года после неоднократных обсуждений, согласований в правительстве и Политбюро руководство КГБ согласилось с необходимостью образования такого подразделения.