Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению
Шрифт:
«Венгерский синдром»
С 1953 по 1957 год Ю. В. Андропов — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Венгрии. Перед этим всего несколько месяцев, Андропов возглавлял 4-й европейский отдел МИДа, который курировал, в частности отношения с Польшей и Чехословакией. В те годы происходила ожесточенная борьба за сферы политического влияния внутри советской партийно-государственной элиты, в результате чего зачастую на дипломатической работе оказывались не профессионалы, а выходцы из рабоче-крестьянских партийцев.
С венгерского периода начинается совместная деятельность Ю. В. Андропова и В. А. Крючкова, [6] которая продлится десятилетия. 30-летний юрист Крючков окончил Высшую дипломатическую школу при МИД СССР и тоже некоторое время работал в МИДе секретарем отдела. В посольстве он занял пост секретаря и стал самым близким и доверенным человеком Андропова. Впоследствии работал с ним же в ЦК КПСС и КГБ, а затем стал председателем КГБ.
Юрий Владимирович
6
КРЮЧКОВ Владимир Александрович (родился в 1924). Политический и государственный деятель, генерал армии (1988). С 1967 в КГБ, в 1974–1988 начальник ПГУ. С 1978 — зам. председателя КГБ. В 1988–1991 председатель КГБ СССР. Член Политбюро ЦК КПСС в 1989–1990.
События в ВНР 1956 года и ввод советских войск в республику были во многом связаны с деятельностью Андропова и Крючкова в советском посольстве в Будапеште. Рассекреченные в 1991–1992 годах материалы МИДа были переданы Ельциным венгерскому руководству. На многих шифротелеграммах стоят подписи Андропова или Крючкова. Как можно судить из донесений посольства, внутренняя борьба в руководстве Венгерской партии трудящихся (ВПТ) к тому времени, после проведенных репрессий в компартии, вновь обострилась. Попытки премьер-министра Имре Надя [7] провести в стране умеренные политические и экономические реформы были истолкованы его политическими противниками как ревизионизм, в чем прежний лидер компартии М. Ракоши [8] сумел убедить Н. Хрущева. Именно Ракоши явился инициатором политических репрессий в ВНР в 1948–1953 годах. Однако после смещения Надя с поста премьера и исключения из ВПТ его популярность не уменьшилась, а увеличилась, тогда как авторитет Ракоши продолжал падать. Набирал политический вес и Я. Кадар, [9] который после длительного заключения был восстановлен в рядах партии и занимал скромный пост секретаря райкома.
7
НАДЬ Имре (1896–1958), венгерский государственный и политический деятель. В 1953–1955 — председатель Совета Министров Венгрии. После прихода к власти правительства Я. Кадара осужден за «организацию заговора, предательство Родины, казнен» (июнь 1958). В 1989 реабилитирован.
8
РАКОШИ Матьяш (1892–1971), венгерский политический деятель. В 1945–1948 — генеральный секретарь ЦК КП Венгрии. В 1948–1956 — председатель ЦК Венгерской партии трудящихся. В 1952–1953 — председатель Совета Министров Венгрии. В июле 1956 освобожден от должности. В 1962 исключен из партии.
9
КАДА Янош (1912–1989), венгерский политический и государственный деятель. Первый секретарь ЦК КП Венгрии в 1956–1985. Председатель, генеральный секретарь Коммунистической партии Венгрии в 1985–1988 годах.
Полной неожиданностью для коммунистов и политических лидеров Венгрии стал XX съезд КПСС и секретный доклад Хрущева на нем «О культе личности Сталина и его последствиях», с которым весной 1955 года знакомился партийный актив Венгрии. Ракоши неоднократно встречался с Андроповым, просил разъяснений: что именно происходит в Советском Союзе? Андропов и сам ломал голову над этим, не имея достаточно четкой и полной информации об «оттепели», начавшейся после развенчания культа личности, ограничивался самыми общими рекомендациями. По свидетельству Крючкова, однажды на охоте Ракоши прямо сказал Андропову по-русски: «Так делать нельзя. Не надо было торопиться. То, что вы натворили на своем съезде, это — беда. И я еще не знаю, во что она выльется и у вас, и у нас».
Внутриполитическое положение в Венгрии явно выходило из-под контроля. Особую активность проявляли интеллигенция, писатели и молодежь. Ежедневно происходили массовые многочасовые митинги. По аналогии с развитием событий в СССР Ракоши также пытался направить общественное недовольство на структуры безопасности, назвав руководителя этой службы генерала Г. Петера агентом империализма и венгерским Берией. [10] На будапештском совещании партийного актива Ракоши признал свою вину в создании венгерского культа личности, утрате контроля над службой безопасности, массовых нарушениях законности. По его представлению в руководство партии был выдвинут Я. Кадар.
10
БЕРИЯ Лаврентий Павлович (1899–1953), в 1941–1953 — заместитель Председателя
Андропов с тревогой сообщал в Москву, что меры Ракоши по расширению состава политбюро и выдвижение Кадара «представляют уступку правым и демагогическим элементам в расчете на ослабление критики с их стороны». Он рекомендовал Центру высказать венгерскому руководству свои опасения в связи с общим развитием ситуации в ВНР. В 1955 году в Будапешт приехал М. Суслов. Он неоднократно беседовал с Андроповым и руководством ВПТ. Второй визит Суслова состоялся в июне 1956 года, в канун драматических событий. Суслов не мог не видеть, что многие активисты, интеллигенты, работники госаппарата республики активно выступают против Ракоши персонально, однако решительно высказался против смещения лидера партии, — «что было бы подарком американцам и враждебным силам, лучше которого они не могут и ждать».
В июле 1956 года Андропов докладывал в Москву, что «наши друзья в Венгрии слабо реализуют данные им советы об укреплении единства в составе ЦК, а также о проведении твердой линии в отношении враждебных элементов и демагогов». Он отмечал также, что в связи с очень серьезной экономической обстановкой и трудностями недовольство охватывает уже не только интеллигенцию, но и некоторые слои трудящихся. В Будапешт прибыл А. Микоян. Изучив ситуацию, он счел отставку Ракоши необходимой и рекомендовал избрать лидером партии малоавторитетного Э. Гере. Это была и личная ошибка Микояна, и ошибка советского руководства в целом. В состав Политбюро и Пленума ЦК были избраны также Я. Кадар, И. Надь.
Однако подобные перестановки не переломили ситуацию в корне, и в Кремле стал разрабатываться сценарий возможного ввода войск. По Варшавскому договору в ВНР были дислоцированы две гвардейские механизированные дивизии и две авиационные, кроме того несколько полков, а все советские контингенты объединены в Особый корпус под командованием П. Лащенко. Андропов сообщил в Москву, что вполне вероятна просьба от венгерского руководства о вводе войск — и эту просьбу следует поддержать. Он также выступил перед командованием Особого корпуса и призвал быть готовыми к проведению спецоперации по выдвижению в столицу Венгрии. Андропов и Лащенко постоянно консультировались друг с другом, и, хоть их голоса не были решающими, во многом именно они сформировали позицию Центра по отношению к последующим венгерским событиям.
Углубление кризиса произошло в октябре. С 20 октября в Кремле почти непрерывно заседал Пленум ЦК, велись консультации с руководством компартии Китая, лидерами ГДР, Болгарии, Румынии, Чехословакии. Не только Хрущев, но и большая часть руководителей КПСС, склонялись к мирному, политическому разрешению кризиса. Хрущев говорил о необходимости «более равноправных отношений» между СССР и странами народной демократии, о недопустимости вмешательства «в дела друзей». Об обстановке в Венгерской Народной Республике регулярно докладывал маршал Г. Жуков. [11]
11
ЖУКОВ Георгий Константинович (1896–1974), Маршал Советского Союза (1943), четырежды Герой СССР (1939, 1944, 1945, 1956). Герой МНР. Участник Первой мировой и гражданской войн. Окончил курсы высшего начсостава (1930). С 1940 — командующий войсками Киевского Особого Военного округа. В январе — июле 1941 — начальник Генштаба — зам. Наркома обороны. С августа 1942–1-й заместитель наркома обороны и заместитель Верховного Главнокомандующего. В 1942–1943 осуществлял координацию действий фронтов под Сталинградом, по прорыву блокады Ленинграда, в битвах под Курском и за Днепром. В марте — мае 1944 — командующий 1-м Украинским фронтом, а затем — 1-м Белорусским фронтом. От имени и по поручению Совета Верховного Главнокомандования 8 мая 1945 принял капитуляцию вооруженных гитлеровских формирований.
23 октября в Будапеште состоялся массовый митинг, на котором прозвучали радикальные требования провести чрезвычайный съезд партии, назначить И. Надя премьер-министром, вывести советские войска из страны, отозвать советских специалистов из органов госбезопасности и других госструктур. Полиция пыталась утихомирить разбушевавшихся демонстрантов, но начались уличные бои. Произошло свержение памятника Сталину. Советские войска были введены в Будапешт, вспыхивали стихийные и массовые уличные стычки. Перестрелки происходили в непосредственной близости от советского посольства. Андропов был потрясен развивающимися событиями. О его позиции в происходящем вспоминал генерал-лейтенант Е. Малашенко, возглавлявший в 1956 году оперативную группу штаба Объединенного корпуса в Будапеште: