Юрий Долгорукий (Сборник)
Шрифт:
Андрей побледнел и шагнул назад.
– К лютому нашему супротивнику? «Стол» киевский взял он силой… отца твоего, как старшего, тем самым обидел… а ты - к нему?
– А я вот к нему!
Наслаждаясь гневом и бледностью брата, Ростислав со злорадной беспечностью протянул:
– Такая беда не беда: если некуда, хоть к нему! Приду к Изяславу в Киев, скажу: «Отец меня, брат, обидел! Волости мне не дал. И вот я сбежал от него к тебе, старшему между внуками Мономаха! Хочу трудиться на
– Не ради Русской земли твой труд, а на благо её врагов!
– Ништо! Главное благо на свете есть благо моё. А всё остальное - к бесу!
– Ой, брат… опомнись!
– ужаснулся Андрей.
– К разуму поскорее вернись!
– К чему мне тот разум?
– с насмешливой, пьяной удалью выкрикнул Ростислав.
– Мне бы не разум, а кучу гривен златых! Да вина бы поболе! Да деву… И плыть бы до края света да песню хмельную петь! А рядом со мной - возлежала бы Пересвета…
Он деловито добавил:
– Задумал я взять себе в жёны юную дочь боярина Пересвету.
С трудом приходя в себя от безмерного возмущения кощунственными словами Ростислава, еле сдерживая желанье взять меч у гридня, стоявшего рядом, и кинуться с ним на брата, Андрей, почти заклиная, с угрозой проговорил:
– Не лай ты мне спьяну про Изяслава, про Пересвету: жена у тебя есть с чадами в Суздале…
– Суздаль не в счёт…
Ростислав разгоревшимся, алчным взглядом окинул с холма весь мир.
– Возьму Пересвету в жёны, - сказал он негромко, но твёрдо.
– Она сладкогласна, радостлива, юна. И сяду на Киеве с Изяславом - против отца!
Теряя над гневом власть, Андрей, заклиная, крикнул:
– Отца не предай, ибо внуками проклят будешь! Земли своей не предай, ибо это страшней всего! И жены своей не предай, ибо только степняк поганый имеет по многу жён… так исстари, брат, на Руси ведётся!
Ростислав презрительно засмеялся:
– Чай, мать моя половчанка. И я - степняк…
– Ох, вижу - бесы тебя совращают…
– Чту этих бесов… пей!
Возбуждённый, злобный, стремительный Ростислав схватил свой ритон и велел слуге:
– Налей же мне чашу во имя нового дела!
Слуга шагнул было к чаше. Андрей ударил его по вытянутой руке, жбан сразу упал на землю, и княжич пнул его мокрым носком своего сапога, как падаль.
Скуластое, жёлтое лицо Ростислава стало медленно наливаться кровью. Не отрывая глаз от Андрея, он потянулся к ножу, лежавшему на дубовом обрубке.
Приплывшие с княжичем гридни сейчас же выдвинулись вперёд.
Твёрдо, как на суде, Андрей шагнул к Ростиславу.
– Пусть будет так!
– сказал он спокойно. Взглянув на гридней, он указал на брата стремительно вытянутой рукой:
– Взять сего недруга за измену. Именем князя -
Тот буйно смахнул с обрубка ритон и попятился до крыльца раскрытой княжьей избы. С ним рядом встали угрюмые отроки наготове.
Ростислав, не спуская с брата горящих глаз, тяжело сказал:
– В руки твои, боголюбец, не дамся…
Гридни, держась за мечи, нерешительно поглядели на господина: велит ли он снова брать силой строптивого сына князя? Иль, может, не скажет больше ни слова, и всё решится без них?
Несколько баб и старых людей, стоявших возле Страшко у сарая, да кучка босых, кое-как одетых тощих бежанских ребят во главе с Ермилкой, следивших за спором княжичей-братьев, теперь подошли поближе к избе. Они со страхом и любопытством глядели на нож Ростислава, на трёх его рослых слуг, от которых немало терпели обид в московском посёлке, на гридней Андрея, одетых для боя, и на приезжего княжича с белым лицом и кудрями под алой шапкой. Глядели и ждали: что будет теперь на взгорье? Андрей взволнованно кинул брату:
– И без того земля наша кровью полита, а ты ко ворогу путь направил?
Взяв у отрока меч, прислонившись спиной к крыльцу, Ростислав угрюмо ответил:
– Молод меня судить, недоумок…
– На страшные помыслы всяк судья! Андрей сурово пошёл на брата:
– Смирись мне по воле!
Тот осторожно вытянул меч из ножен. Страшко вскричал, обращаясь к Андрею:
– Оставь… не трожь его, княжич, молю: он может тебя посечь…
Ростислав со злобным презрением повернулся к Страшко:
– Раб гордый, заступник бесовский… сгинь! Не то и тебя убью!
Он, угрожая, взмахнул мечом. Потом пытливо взглянул на гридней, на отроков, на людей, стоявших поодаль, и вдруг с тщеславной, самолюбивой удалью крикнул:
– А то давай посечёмся с тобой, Андрейша! Приди судьбу свою испытать со мною: кто жив останется, тот возьмёт этот холм себе!
– Ну, что же, - сурово ответил Андрей.
– Иду судьбу свою испытать!
– и принял меч от ближнего гридня.
Глава XXVI. КЛЫЧ
И жряху бесом, и оскверняху
землю Русскую, привожаху сыны
и дщери на холм.
Но поединок княжичей-братьев прервал гонец Симеона.
– Скорее!
– вопил он, вбежав на взгорье.
– Беда! Толкали мы плот из множества брёвен… ан брёвна у омута разошлись! Кого из людей потопило, кого помяло. В иных же возникли страх и смятенье!