Юрий Долгорукий
Шрифт:
– Господь уронил, Господь и поднимет!
– утешал епископ Нестор.
– Молись, княже, и радей о храмах христианских! Грехи твои, вольные и невольные, данною мне духовной властию отпускаю!
Никто, в том числе и князь Юрий Владимирович, не почувствовал, что подспудно вызревали перемены, которые круто изменят жизнь всей Руси, и начало этим переменам положит он, Юрий, прибавив к своему титулованию почётное прозвище Градостроитель, и именно это останется в благодарной памяти потомков, а не пустяшная междоусобная суета!
И перемены эти окажутся много глубже и значительнее, чем простое градостроительство, поразившее современников своим размахом...
Великий русский историк Василий Никитич Татищев многозначительно озаглавил своё повествование о событиях 1153 года «Разделение
«Великий князь Юрий Владимирович, пришед в Суздаль, от великаго княжения Киевского отсчетясь, основа престол в Белой Руси. Резанских же и муромских князей ко оному приобсчил и крестным целованием их утвердил. Потом зачал строить во области своей многие грады: Юриев в поле, Переяславль у Клюшина озера, Владимир на Клязьме, Кострому, Ярославль и другие многие грады теми же имяны, как в Руси суть, хотя тем утолить печаль свою, что лишился великого княжениа русского. И начал те грады населять, созывая людей отвсюду, которым немалую ссуду давал и в строениях, и другими подаяниями помогал. В которые приходя, множество из болгар, мордвы и венгров, кроме русских, селились и пределы его многими тысячами людей наполняли» [137] .
137
В.Н. Татищев, История Российская, том третий, часть вторая, глава 19 (в издании 1964 г.
– стр. 44).
Но начинались сии великие дела с малого - с неожиданного приезда в Кидекщу княгини Елены, нарушившей угрюмое уединение Юрия. Но об этом - рассказ отдельный...
2
Прежние годы княжения Юрия Владимировича измерялись усобицами и походами, а нынешние — закладкой новых храмов и строительством новых городов, и смысл деяний Юрия был теперь не в разрушении, а в созидании.
К Юрию вернулось, вопреки киевским неудачам, душевное равновесие и осознание своей значимости. Пусть его вынудили уйти из Киева, но от великокняжеского титула он не отказался. Так ныне и величали его люди — Великий князь! А жена Елена Гречанка даже цезарем называла, то есть царём. Утешительными были её речи для Юрия. Говорила Елена, что великие мужи Рима тоже не враз садились на императорский престол, терпели неудачи и удалялись в дальние провинции, но, окрепнув и собрав непобедимые легионы, с торжеством возвращались в столицу и были почитаемы всеми как императоры...
Созвучие мыслей и стремлений сблизило супругов, и Юрий стал брать княгиню в свои путевые шествия по княжеству. Не рядом, стремя в стремя, как бывало с покойной княгиней-половчанкой, ездили они по извилистым лесным дорогам и светлым опольям: Юрий верхом, а княгиня в лёгком возке, запряжённом парой гнедых жеребцов, однако на привалах не было у Юрия собеседника душевней и понятливей. Обласкивала Елена душевными словами, успокаивала, обнадёживала. Хорошо было Юрию.
И ещё одно было внове: сопровождали князя не воеводы, водившие полки в походы, а бояре-наместники, волостели, мастера-градостроители. Непременным спутником князя стал Филя, сын престарелого Луки Наровитого, тоже знатный градостроитель, унаследовавший от отца не только градостроительное мастерство, но и прозвище — Норовитый. Самые близкие люди, боярин Сновидич и большой воевода Якун Короб, два десятка дружинников-телохранителей - вот и весь княжеский поезд.
Ещё в мае на большом княжеском совете было решено, что следует всё накопленное богатство и людскую силу положить на градостроительство, подновлять старые крепости и строить новые города, населять их многими княжескими людьми, своими и пришлыми, а где ставить новые города - советоваться со знающими людьми и самому князю выбранные места осматривать. Много путевых шествий предстояло совершать Юрию Владимировичу, ох, как много, ибо безмерно обширна его отчина, Великая Русь!
Начали градостроительство с малого, с давно задуманной достройки Кидекши. Суздальские мастера и местные умельцы-камнетёсы
Но строительство это было больше для чести самого князя, чем для пользы Земли. Благоустроил князь свою вотчину, а вот где ставить новые города, пришлось крепко думать.
За свой южный рубеж в Суздале не беспокоились. После того как рязанские и муромские князья стали служебниками Юрия Владимировича, от беспокойного Низа отделяли Великую Русь не только дремучие вятичские и муромские леса, но и широкая полоса дружественных земель-княжений. К тому же князь Ростислав Рязанский, дружа Юрию, начал отстраивать на правом крутом берегу реки Оки град своего имени. Крепким обещал стать град Ростиславль. С запада его защищали крутые окские обрывы, с востока и севера - глубокий овраг, а с юга, где был единственный подход для стенобитных орудий, - три насыпных вала. Самому Ростиславу этот град вроде бы ни к чему, со стороны Суздаля угрозы не было, а для Юрия Владимировича — польза великая. Прорвутся беспокойные Давыдовичи или Мстиславичи сквозь Рязанское княжество, а перед самыми суздальскими рубежами крепкий град стоит!
А дальше, прикрывая Суздаль, свой град стоит - Владимир-на-Клязьме, где властвует сын - Андрей Юрьевич. Градостроительные труды Андрея Юрий Владимирович оценивал высоко. Андрей пристраивает к прежнему, Мономахову городу, свой Новый город, обносит его валами и стенами, и обещает эта прибавка стать больше, чем весь прежний Владимир. Ещё мечтает Андрей воздвигнуть каменный Успенский собор, многоглавый и богато украшенный, чтобы не уступал Софии Киевской, а близ города, ниже по реке Клязьме, поставить в селе Боголюбове свой княжеский градок с каменным дворцом. Не иначе, пример берёт с отцовской Кидекши...
Сыну Юрий верил и во владимирское градное строение не вмешивался, только тиуна своего прислал — для досмотра. И ревности у него к успехам Андрея не было - ведь наследник! Напрасно княгиня Елена недоброжелательна к Андрею, нет-нет, да попрекнёт, что своевольный он и дерзкий, советов у старших не спрашивает, всё по-своему сделать норовит. А каким должен быть будущий властитель Великой Руси? Смиренным и послушным?
Наветы жены Юрий Владимирович пропускал мимо ушей, не поощряя, но и не осуждая вслух. Оберегал начинавшее складываться ещё хрупкое согласие.
Андрей мачеху тоже недолюбливал, считал виновницей злосчастных киевских походов, от которых он отца отговаривал, но переубедить не сумел. Перекуковала его греческая ночная кукушка, о цезарском венце возмечтавшая...
Взаимную неприязнь жены и старшего сына Юрий видел, но близко к сердцу не принимал. Понимал он, конечно, что эта неприязнь когда-нибудь может обернуться для Елены худом. Однако случится подобное очень нескоро. Половина седьмого десятка - не тот возраст для крепкого мужа, когда задумываются о смерти или уходе на покой. Ещё поживёт великий князь Юрий Владимирович, вдоволь повластвует!
Андрею князь Юрий Владимирович велел оставаться во Владимире, довершать градное строение. А ещё велел Юрий сыну заложить новый град на реке Клязьме, ниже Владимира вёрст на семьдесят, и имя тому граду дал - Стародуб. Стародуб ставился для сбережения не от Давыдовичей и Мстиславичей, а от волжских булгар, кои в прошлые годы ходили войной на Суздаль клязьменским путём.
Доверенный тиун уже сообщил; что Андрей начал исполнять отцовскую волю. Бог ему в помощь!
А на левом берегу Волки, вёрстах в пятидесяти выше окского устья, стараньями большого воеводы Петра Тихменя был заложен Градец-Радилов. Воевода Пётр уже воевал с булгарами в этих местах, кому как не ему было исполнять княжеское повеление? Мудр и опытен был воевода, хотя и возраста преклонного, но из ума не выжил. Доверял ему Юрий, сам на место нового градного строения даже не поехал.