Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля
Шрифт:
«Редакции боевого листка Саратовского аэроклуба.
Мой первый самостоятельный полет.
Трудно описать радость, которая охватила меня при выполнении первого самостоятельного полета.
Я очень волновался, когда со мной полетел проверяющий начальник летной части Пучик К. Ф. Я думал, что он будет вмешиваться в управление самолетом, но он молчал, и я всё делал, как меня учил инструктор.
И вот меня спрашивает проверяющий „Полетите самостоятельно?“ ответил уверенно „Полечу!“ Взлетел и не верится, что в самолете я один. Радости моей не было границ. Весь полет делал как приказал проверяющий. За два полета по кругу мне поставили оценку „отлично“.
Большое
Мечта моего детства и юности сбылась.
Я сделал первый самостоятельный полет.
Ю. Гагарин, 1 июля 1955 года. Аэродром „Дубки“ г. Саратов».
Как видите, дата указана. Ее теперь можно считать «официальной». Для полного согласования источников остается разобраться с газетой и Днем Воздушного Флота. Копия газеты со статьей «День на аэродроме», написанной Евгением Петровым, тоже сохранилась в архивах. В 1955 году она и впрямь называлась «Молодой сталинец», а позднее, в рамках кампании по десталинизации идеологии, была переименована в «Зарю молодежи». Дата выхода № 79 (2420) – 3 июля (воскресенье), но сверху на странице написано: «Сегодня – День Воздушного Флота СССР. Летать выше, дальше, быстрее!» Как же так? Почему 3 июля, а не 18 августа? Небольшое дополнительное расследование показало, что после войны этот праздник отмечался не в конкретный календарный день, а исходя из готовности и долгосрочного метеопрогноза, ведь необходимо проводить авиапарад. Например, в 1947 году празднование перенесли на первое воскресенье последнего месяца лета, то есть на 3 августа (отсюда, вероятно, происходит версия Куприянова). Затем оно начало всё больше сдвигаться в июль: в 1948 году День Воздушного Флота отмечали 18 июля, в 1949 году – 17 июля, в 1950 году – 16 июля. Затем, в течение одиннадцати лет, он объявлялся в один из воскресных дней июля, но без какой-либо видимой – с позиций современности – системы. Так, в 1951 году его отмечали 8 июля (второе воскресенье месяца), в 1952 году – 27 июля (четвертое воскресенье), в 1955 году – 3 июля (первое воскресенье), в 1958 году – 20 июля (третье воскресенье), в 1961 году – 9 июля (второе воскресенье). В 1962 году праздник вернулся на свое «законное» место и стал отмечаться 18 августа, вне зависимости от дня недели; исключением стал лишь 1967 год, когда праздник перенесли на 9 июля (второе воскресенье). Наконец, в 1972 году было принято решение отмечать его в третье воскресенье августа, то есть около 18 августа.
Что касается статьи «День на аэродроме», то я тоже приведу ее полностью, чтобы вы могли представить себе типичный процесс полевой работы областного аэроклуба того времени.
«5 часов утра. Мы на аэродроме Саратовского аэроклуба.
– Товарищи спортсмены, строиться! – подают команду своим звеньям инструкторы аэроклуба Ефремов и Андронов.
Застыли в ровном строю парашютисты.
– Спортсмен Игорь Горделовский, сегодня вы выполняете прыжок по упражнению № 3 с выдержкой в 10 секунд и приземлением в круг радиусом 150 метров.
Горделовский – учащийся техникума физической культуры, спортсмен-парашютист 1-го разряда. Сегодня он совершает 91-й прыжок. Но к нему Игорь готовится также тщательно, как и к первому прыжку, который совершил несколько лет назад. Он производит вместе со всеми зарядку парашютов, прикрепляет запасной парашют, подгоняет ремни. Перед полетом инструкторы сами проверяют готовность к прыжкам. Всё в порядке.
– По самолетам! – звучит команда.
Поле опустело. Ревут моторы самолетов, машины набирают скорость, и вот они уже в воздухе.
Проходит 13–15 минут, и в голубом небе то тут, то там появляются белые облачка с черными точками внизу. Слегка раскачиваясь, парашютисты медленно приближались к земле.
Вот они приземлились. У ребят веселые, радостные лица. У каждого много впечатлений. Но сейчас для разговоров времени нет. Быстрей на машины – ив аэроклуб: надо уложить парашюты, а потом успеть еще на разбор проведенного занятия.
На аэродроме наступает тишина. Словно гигантские птицы, стоят в ряд „ЯК-18“. Они ждут летчиков-спортсменов.
2 часа дня. Подъезжает автомашина. Из ее кузова выпрыгивают загорелые крепкие юноши. Вновь слышится знакомая команда:
– Товарищи
Начинается подготовка к полетам. В этот день программа разнообразна. Одни будут отрабатывать полет, другие – посадку, третьи – пойдут в зону, где им предстоит выполнять различные фигуры пилотажа.
Сегодня учащийся индустриального техникума комсомолец Юрий Гагарин совершает свой первый самостоятельный полет. Юноша волнуется. Но движения его четки и уверенны. Перед полетом он тщательно осматривает кабину, проверяет приборы и только после этого выводит свой „ЯК-18“ на линию исполнительного старта. Гагарин поднимает правую руку, спрашивает разрешения на взлет.
– Взлет разрешаю, – передает по радио руководитель полетов Н Ф. Пучик.
В воздух одна за другой взмывают машины. Инструктор Бошкин, наблюдая за взлетами своих питомцев, не может удержаться от похвалы:
– Молодцы, хлопцы!
Но вот машина снова на земле. Начинается разбор только что окончившихся полетов. Инструктор А. А. Яранцев подробно объясняет спортсменам В. Меркулову, В. Бузову, Г. Гурьянову и А. Осипову причины ошибок, допущенных ими во время полета.
Незаметно пролетели несколько часов, проведенных на аэродроме. Солнце склоняется к горизонту. Рабочий день на аэродроме окончен».
Если говорить более подробно о первом самостоятельном полете Юрия Гагарина, то наиболее достоверное описание с позиции авиационных нюансов оставил вышеупомянутый начальник радиостанции Сергей Иванович Головачёв. Обратимся к его показаниям (цитирую по фонозаписи, сделанной 4 февраля 1983 года):
«Мне очень хорошо запомнился первый самостоятельный полет Юрия Гагарина. Во-первых, потому, что и мне доводилось, как и Юрию Гагарину, вылетать первому в отряде, во-вторых, потому, что руководитель полетов Пучик Константин Филимонович доверил мне руководство полетами, пока он с Гагариным делал контрольный полет, и, в-третьих, с разрешения Пучика, выпустившего Гагарина в первый самостоятельный полет, я побежал к посадочному знаку „Т“ и, дождавшись захода на посадку самолета с номером 6 на борту, на котором летел Гагарин, сделал снимок, не предполагая, что он станет первым космонавтом.
Я спросил у [летчика-инструктора Дмитрия Павловича] Мартьянова: „Действительно хорошо летает?“ Он ответил мне: „Да“. Мартьянов пришел к радиостанции часов в девять, когда начались полеты, и доложил майору Пучику, который руководил полетами: „Товарищ майор, курсант Гагарин готов для выполнения самостоятельного полета“. Константин Филимонович Пучик оглядел поле, но ни командира отряда, ни командиров звеньев не было на аэродроме в этот момент. Подменить его по руководству полетами было некому. Тогда Пучик сказал Мартьянову: „Пока меня некому подменить, ты соверши пару полетов с Гагариным“. Мартьянов сказал: „Слушаюсь“, побежал к самолету и полетел с Гагариным. Смотрю, снова подходит Мартьянов и опять четко докладывает: „Товарищ майор, курсант Гагарин готов для выполнения самостоятельного полета“. Пучик посмотрел, видит, сидит Гагарин в самолете, уже два раза слетали, время идет, да и перед курсантом неудобно, и тогда Пучик протянул мне микрофон и говорит: „Сергей Иванович, руководите полетами“. Я взял шлемофон у Мартьянова и пошел к самолету. Константин Филимонович сел в кабину самолета и вырулил с Гагариным на линию предварительного старта. Слышу, по радио Гагарин запрашивает: „Земля, разрешите взлет“. Я разрешил взлет. В кабине инструктора сидел Пучик, и он, конечно, всё контролировал. Они слетали, сели. Мартьянов подбежал к самолету, вспрыгнул на правое крыло самолета, а Пучик вылез из кабины на левое крыло. Нагнулись и что-то стали говорить Гагарину. Пучик возвращается на радиостанцию, берет у меня микрофон. Улыбнулся и говорит: „Ну, Сергей Иванович, выпускаем Гагарина в первый самостоятельный полет“. Самолет стал выруливать на старт, а за правым крылом идет и держится Мартьянов. Когда Гагарин запросил по радио и поднял руку, запрашивая разрешение на взлет, Мартьянов продублировал рукой. Пучик разрешил взлет, и Гагарин дал полный газ и полетел в первый самостоятельный полет. Я выпускал „Стартовку“ и думаю, что неплохо бы сделать фотографию: „Курсант вылетел первый раз самостоятельно“. У меня был фотоаппарат. Я спросил у Пучика: „Разрешите, я сфотографирую?“ Он говорит: „Давай“. И я от своей радиостанции побежал к посадочному знаку „Т“. Я добежал и стал ждать, когда самолет с№ 6 стал заходить на посадку, и сфотографировал посадку Гагарина. ‹…›