Юрий Трифонов: Великая сила недосказанного

Экштут Семен Аркадьевич

Вновь приходит на ум столь любимый Трифоновым Иннокентий Анненский.

Под яблонькой, под вишнею Сиди да волком вой… И рад бы выпить лишнее, Да лих карман с дырой [353] .

Приход Горбачёва к власти вызвал серию кадровых перестановок, призванных закрепить его победу в борьбе за власть. 24 декабря 1985 года Борис Николаевич Ельцин был избран 1-м секретарём Московского городского комитета партии. Его предшественник и соперник Горбачёва в борьбе за власть Виктор Васильевич Гришин занимал этот ключевой пост с 1967 года. Ельцин не только незамедлительно принялся за чистку московских кадров, оставшихся ему в наследство от «эпохи Брежнева», и сменил всё руководство партийной организации столицы, но и осуществил ряд популистских мер. Он начал решительное наступление на торговую мафию, стал лично знакомиться с условиями

труда и быта москвичей (ездил на общественном транспорте, посещал магазины и поликлиники), запретил ввоз в Москву рабочей силы по лимиту, расширил сеть кооперативных магазинов, торгующих продуктами и товарами высокого качества по коммерческим ценам. В столице было много высокооплачиваемых работников, имеющих значительные свободные средства, но не имеющих доступа к закрытым распределителям. Кооперативные магазины, торгующие по ценам, которые хотя и превышали государственные в два-три раза, но оставались вполне приемлемыми для высокооплачиваемых жителей столицы, среди которых было много представителей художественной интеллигенции, позволили этой влиятельной категории москвичей ощутимо повысить качество жизни. Так имя Ельцина впервые получило известность.

353

Анненский И. Ф. Песни с декорацией. 1. Гармонные вздохи // Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии. Л., 1990. С. 191. Ольга Романовна Трифонова мне рассказала, что её муж — в соответствующие моменты времени и места — имел привычку цитировать эти строки любимого поэта.

В феврале — марте 1986 года состоялся XXVII съезд КПСС. В отчётном докладе нового Генсека прозвучали слова о «человеческом факторе», под которым понималась активизация усилий каждого человека. Горбачёв провозгласил курс на «ускорение» темпов экономического роста: интенсификацию производства, структурную перестройку экономики и форм управления, перестройку организации и стимулирования труда. Это был курс на экономическую модернизацию страны. Верховная власть в лице Генерального секретаря даровала не только членам партии, но и беспартийным право безбоязненно обсуждать как сложившуюся социальную ситуацию, так и историю страны. Это стало называться «гласностью». Михаил Сергеевич уповал на то, что имевшаяся в его распоряжении власть позволит сохранить контроль над экономической и социальной ситуацией, и не подозревал, какого «джинна» он выпустил из бутылки. В 1986 году на экраны вышел снятый ещё в 1984 году фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние». В январе 1987 года состоялся его открытый премьерный показ в Москве. Впервые массовые репрессии времен Сталина были осмыслены в аллегорической форме. Эта трагическая страница отечественной истории из фигуры умолчания, каковой она оставалась во времена Брежнева, стала злободневной темой и привлекла внимание миллионов советских людей, посмотревших этот фильм. В кинотеатрах выстраивались огромные очереди. Фильм «Покаяние» дал старт целой серии журнальных публикаций художественных произведений, ранее запрещённых цензурой.

«Ни кремлей, ни чудес, ни святынь…»

Начиная с 1987 года в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Дружба народов» были опубликованы «Котлован» А. Платонова, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, «По праву памяти» А. Твардовского, «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Назначение» А. Бека, «Реквием» А. Ахматовой, «Глазами человека моего поколения» К. Симонова, «Архипелаг ГУЛАГ» и другие произведения А. Солженицына. В эти годы «толстые» журналы выходили миллионными тиражами, но читали их не только подписчики и члены их семей, популярные номера переходили из рук в руки и зачитывались до дыр. Обсуждение этих произведений способствовало резкой политизации и поляризации общества.

Бурный рост интереса к «белым пятнам» отечественной истории сопровождался нелицеприятным обсуждением наболевших социальных проблем современности — от поворота северных рек до охраны памятников культуры, от борьбы с «нетрудовыми доходами» до еврейской эмиграции. Тон задавали журнал «Огонёк» и газеты «Московские новости» и «Аргументы и факты». Еженедельный формат этих популярных изданий позволял им оперативно откликаться на запросы общества: на их страницах появлялись злободневные разоблачительные материалы, абсолютно невозможные в догорбачевскую эпоху. Телевидение не отставало от периодической печати. Вечерние передачи «Взгляд», «Пятое колесо», «600 секунд» собирали у телевизионных экранов миллионы зрителей, на следующий день живо обсуждавших на своих рабочих местах увиденные накануне сюжеты.

В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС (город Припять в ста километрах от Киева) в результате взрыва произошли разрушения ядерного ректора и выброс в атмосферу радиоактивных материалов. Это была тяжелейшая в истории человечества техногенная катастрофа. Власти было суждено выдержать нелёгкую проверку гласностью. Существовавшая в СССР цензура запрещала публикацию в открытой печати материалов, содержащих сведения об авариях и катастрофах. В первые дни после атомной катастрофы века информацию о ней пытались замолчать. Более того, 1 мая в Киеве, несмотря на повышенный радиационный фон, состоялась традиционная массовая демонстрация трудящихся. Лишь 14 мая Горбачёв выступил по радио и телевидению и официально проинформировал население страны о катастрофе и мерах, принимаемых по ликвидации

последствий аварии на АЭС. После этого выступления запрет на публикацию материалов о техногенной катастрофе был снят, поток информации захлестнул СМИ.

Вал впервые введённой в оборот ранее запрещённой информации и реальная возможность гласно обсуждать прочитанное в газетах и журналах и увиденное по телевизору — всё это содействовало ощутимому росту радикальных настроений в обществе. Самосознание общества росло «не по дням, а по часам». Если воспользоваться давней мыслью шефа жандармов графа Александра Христофоровича Бенкендорфа, можно сказать, что общество стало опережать власть «в намерениях и потребности улучшений и перемен» [354] . Уже не верховная власть вела за собой некогда пассивное общество и стояла впереди него, а общество стало «влачить» за собою власть, торопя наступление долгожданных перемен. От былой апатии времён «застоя» не осталось никакого следа. Никакого следа не осталось и от былых святынь. Вместе с мутной водой нередко выплёскивали и ребёнка. Многовековое прошлое было подвергнуто тотальной ревизии, и стихи Иннокентия Анненского, обращённые к Петербургу, применялись ко всей российской истории:

354

[Бенкендорф А. X] Портфель графа А. X. Бенкендорфа. Мемуары шефа жандармов // Николай I. Муж. Отец. Император. М.: Слово, 2000. С. 344 (Русские мемуары).

Сочинил ли нас царский указ? Потопить ли нас шведы забыли? Вместо сказки в прошедшем у нас Только камни да страшные были. Только камни нам дал чародей, Да Неву буро-жёлтого цвета, Да пустыни немых площадей, Где казнили людей до рассвета. А что было у нас на земле, Чем вознёсся орел наш двуглавый, В тёмных лаврах гигант на скале, — Завтра станет ребячьей забавой. Уж на что был он грозен и смел, Да скакун его бешеный выдал, Царь змеи раздавить не сумел, И прижатая стала наш идол. Ни кремлей, ни чудес, ни святынь, Ни миражей, ни слёз, ни улыбки… Только камни из мёрзлых пустынь Да сознанье проклятой ошибки [355] .

355

Анненский И. Ф. Петербург // Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии. Л., 1990. С. 186.

Ещё в декабре 1986 года в Москву из горьковской ссылки был возвращён академик Сахаров. В феврале 1988 года была проведена официальная реабилитация вождей антисталинской оппозиции Бухарина, Рыкова и др. В 1989–1990 годах в советском гражданстве были восстановлены выдающиеся деятели культуры и искусства, которых в период «застоя» вынудили эмигрировать из страны (Ростропович, Вишневская, Войнович, Аксёнов, Копелев, Владимов, Солженицын). В это же время многие диссиденты получили возможность не только приехать в страну, но и выступить перед многочисленной аудиторией по телевидению и на страницах газет и журналов. Убеждённые сталинисты не могли в свободных дискуссиях ни противостоять поднявшейся волне ежедневных разоблачений, ни веско опровергнуть факты, свидетельствующие о преступлениях тоталитарного режима. Радикальные сторонники перемен открыто вели разговоры о необходимости покончить с монополией КПСС на власть и отменить злополучную 6-ю статью Конституции.

Однако антиперестроечные силы не теряли надежды взять реванш. 13 марта 1988 года в газете «Советская Россия» было опубликовано письмо преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Это был «манифест антиперестроечных сил», поддержанный рядом влиятельных членов Политбюро: Лигачёвым, Громыко, Воротниковым. На состоявшемся заседании Политбюро Горбачёв решительно осудил публикацию статьи и квалифицировал её содержание как «создание антиперестроечной платформы». Большинство членов Политбюро поддержали позицию Генерального секретаря, и 5 апреля газета «Правда» дала официальный отпор этой попытке сталинистов взять реванш. Атака сталинистов была отбита.

Ветер перемен, поднявшийся в обстановке перестройки и гласности, способствовал выходу наружу и резкому обострению давних этнических конфликтов, до этого в скрытой форме тлевших на окраинах Советского Союза. В стране усилились центростремительные тенденции, в национальных республиках обострились сепаратистские настроения. Всё это давало мощный козырь антиперестроечным силам, жаждущим наведения «порядка».

Конфликты на этнической почве

17–18 декабря 1986 года — волнения на этнической почве в столице Казахстана Алма-Ате. Погибли три человека.