Yuruginaidesu
Шрифт:
Так что, хотя Позолоченного Будду, фактически, и отослали в Изясо для того, чтобы тот не мозолил глаза новым хозяевам семейного бизнеса, и не возбуждал своим присутствием всякое брожение умов среди старого состава местных исполнителей, по окончании учебы Кинхоши ожидало сытное и теплое место в родном Нагасаки. Если, конечно, добрые люди из Кобы решат, что и дальше надо играть по установленным правилам. А так, дело может ограничиться пулей в голову, бетонным блоком, привязанным к ногам, и каким-нибудь укромным заливом на побережье Кюсю. Всякое бывает. Но пока Будда никому не мешал, а его продолжающаяся жизнь позволяла захватчикам набирать лишние очки благородства перед лицом других Кланов.
И одной лишь символической защитой убийца отца
Во-первых, Будда то ли имел долю, то ли "крышевал" часть развлекательных заведений в городе. Оба молодежных клуба, зал лотерейных автоматов в центре, игротека и половина местных баров точно ходили под рукой у этого парня. Был слух, что и местный бордель не обделен вниманием Позолоченного. Во-вторых, через эти заведения и нашу развеселую школу Кинхоши контролировал солидную долю в городской наркоторговле, начиная от "детской" травки и заканчивая метанфетамином. Третьим пунктом было ростовщичество. Чего-чего, а наличных денег у Будды было всегда достаточно, и выбивать их обратно со всеми полагающимися процентами, он тоже умел. Конечно, у толстяка, наверняка, были серьезные партнеры на стороне, благодаря связям "отчима", но он мастерски скрывал их от всех посторонних взглядов, оставаясь единственным королем в своем королевстве.
Позолоченный Будда мог позволить себе многое, но обычно держался в рамках приличия, демонстрируя, что все его нынешние дела, это лишь подготовка к тем задачам, которые ожидают его по возвращении в Нагасаки. По этим же причинам, у него была солидная свита из самых ушлых школьных задир, которые готовы были переступить через свой подростковый гонор ради сытого настоящего и радужного будущего. Кто-то велся на деньги, кто-то плотно сидел на наркотическом прикорме, а отдельные личности, типа Кондзаки, всерьез рассчитывали на то, что когда Кинхоши, наконец, поедет к себе домой, то прихватит самых верных, преданных и исполнительных в качестве затравки своей будущей команды. И о перспективе оказаться в случае чего вместе с Буддой на дне одного залива они прекрасно знали, но готовы были рискнуть.
– Давай к делу, Хоши, - ответил я на приветствие толстяка, войдя в тень под навесом и не доходя до стола пары шагов.
Впрочем, кое-какие наметки о причинах этой встречи у меня появились, стоило только увидеть, кто именно сидит по разные стороны стола, за которым "председательствовал" Будда. И хорошего в моих предположениях было немного.
– Да вот, жалуются мне тут на тебя, Угрюмый, - убрав с лица улыбку, Кинхоши подался вперед всей своей громоздкой тушей, опираясь локтями на столешницу.
Сзади за правым плечом у Позолоченного замер его бессменный личный порученец Сэй, тоже прибывший в наше учебное заведение прямиком из Нагасаки, причем после тех же разборок, которые закончились смертью папани Будды. Еще с самого начала эти двое держались вместе, будучи практически кровными родственниками, и на первых порах знаменитая подача справа, которой быстро прославился Сэй, помогла Кинхоши избежать и решить немало проблем.
Слева от "председателя", не обращая никакого внимания на окружающих и полностью сосредоточившись на экране своего лаптопа, сидела миловидная девушка лет пятнадцати в обычной школьной форме Изясо. Чистенькая, наглаженная, с прекрасно ухоженными длинными черными волосами и в аккуратных
Кто такая на самом деле Санада, более известная всем у нас под прозвищем Мико[8], мне было прекрасно известно. Она, вроде бы, считались девушкой Будды, но по слухам как-то выходило, что отношения у этих двоих чисто деловые. Мико была из приютских, однако, в отличие от подавляющего большинства местного женского контингента, так и не дошла до одной из двух крайностей. Наши девчонки обычно либо со временем превращались в тех еще жутких стервозных оторв, дававших фору многим отморозкам, как на словах, так порой и в драке, либо наоборот становились забитыми и прячущимися по углам тенями, вынужденными существовать в жестоком мире, где правила первая категория. Санада же просто оставалась даже не между, а где-то в стороне от этого всего. Насчет ее умения дать отпор я не знаю, никогда такими вопросами не интересовался как-то, но зато другой ее талант был всем широко известен. Из-за него-то Мико в свое время и сошлась так хорошо с Позолоченным Буддой.
Девочка очень любила деньги. А еще она очень любила делать деньги. И самое главное, Мико блестяще умела делать деньги. Растущему же все время "бизнесу" Кинхоши был совсем не лишним грамотный и умелый "финдиректор". Так что, они оказались просто созданы друг для друга. На чем же именно делались эти деньги и какими способам, мною уже упоминалось. И, надо заметить, что зачастую, в этих вопросах первую скрипку играла именно Санада, а не ее толстый босс.
Напротив Мико с другой стороны стола в заметном напряжении, ссутулив спины и вжав головы в плечи, сидела уже хорошо знакомая мне парочка - огненно-красный панк Тояма и его приятель с обезьяньей рожей и длинными граблями. Черепушка у верзилы была гладко выскоблена и замотана в несколько слоев бинта, прикрытого эластичной лентой. Что ж, поздравлю потом Кодзи, не принимать ему лишний грех на душу. Но с другого ракурса, выходит, что отморозки все-таки затаили на нас немалую обиду, раз аж до самого Будды дошли с жалобами. Не зря я мелкого в храме спрятал на время отъезда, ой не зря.
– От этих что ли?
– кивнул я в сторону сладкой парочки, злобно зыркающей на меня, но не смевшей в присутствии Кинхоши подавать голос.
– Претензия-то?
– Да, - кивнул толстяк.
– От моих парней.
Опа! А вот это не лучший поворот в беседе. Значит, Тояма такой дерзкий не только из-за отбитого напрочь жбана был. Под Позолоченного Будду перебежал и совсем распоясался, а я и не в курсе такого расклада был. Впрочем, а что это меняет? Да ничего. Даже если бы мне уже тогда было известно, под кем этот панк теперь ходит, все равно набил бы ему и его подельникам рожи без всякого стеснения. И вообще, наезд явно не по делу...
– Моя работа, не спорю, - заняв на всякий случай позицию по удобней, я вперил в Будду свой обычный угрюмый взгляд исподлобья.
– И если у твоих быков, Хоши, мозгов нет настолько, чтобы на меня не напрыгивать, то сам им и вставь чего-нибудь взамен. Хоть процессор от калькулятора, хоть дайкон гнилой. Только мне счетов выставлять не надо за то, что понторезам маломерным ответку прописал.
– Ответку, говоришь, - толстые губы Будды слегка изогнулись в эдакой манерной улыбке, а взгляд "председателя" на мгновение мазнул по вздрогнувшим отморозкам.
– А вот они уверяют, что это ты на них без всякой причины быковать начал. Да еще приятель твой, мелкий да рыжий, со спины набросился с железякой. Голову Цуме проломил, чуть совсем не прибил болезного, аж в больничку пришлось везти. Тут дело такое, я своих парней не могу никому калечить позволить. Даже тебе, Угрюмый.