Юстиниан Великий : Император и его век
Шрифт:
Совершив эти великие дела, папа Агапит умер. Это произошло вовремя. Если бы понтифик вернулся в Италию после провала своей миссии, он мог понести наказание. Новым папой стал римлянин Сильверий (536–537), ставленник Теодата. Этот первосвященник обладал еще меньшим влиянием на Юстиниана, чем Агапит. Император вполне справедливо считал его марионеткой в руках остготов.
Тогда Теодат попытался купить дружбу франкских королей. Конунг пообещал им Прованс и 2000 фунтов золота. Завязались переговоры, но франки не спешили принимать предложение. Теодат понял, что они выжидают.
В это время византийский дипломат
Конунг зависел от своих военачальников, но в то же время страшно боялся византийцев, поэтому и начал переговоры. Была выработана секретная конвенция. Теодат уступал императору Юстиниану всю Сицилию и каждый год обещал посылать ему золотой венец в 300 фунтов весом «и по первому его требованию три тысячи лучших готских воинов». Сам Теодат лишался права казнить кого бы то ни было из духовенства или сенаторов; он также не мог конфисковывать в казну их имущество без согласия императора. «При приветствиях в театрах или на ипподромах, или в других каких-либо местах… на первом месте должно возглашаться имя императора, а затем Теодата, — рассказывает Прокопий. — Статуи из меди или из другого материала никогда не должны ставиться одному Теодату, но всегда обоим, и ставиться таким образом: направо статуя императора, а по другую сторону, то есть налево, — Теодата». Кроме того, он не мог раздавать титулы патрициев и должности сенаторов, то есть лишался самостоятельности во внутренней политике и превращался в наместника базилевса на италийской земле. Петр Патрикий повез конвенцию в Константинополь, чтобы утвердить у Юстиниана. Возможно, если бы ее удалось подписать, это уберегло бы Италию от многолетней войны.
Однако душу конунга разъедали сомнения. Правильно ли он поступил? Петр Патрикий покинул Италию и находился уже на Балканах. Теодат послал гонца следом, вернул Петра и «стал допытываться у него, как он думает, будет ли император доволен их договором»? Петр сказал:
— Полагаю, что да.
— А если ему это не понравится, что тогда будет? — спросил Теодат задумчиво.
— Тогда тебе, светлейший, придется вести войну, — ответствовал Петр, который прекрасно понял всё, что творилось в душе слабовольного конунга.
— А разве это, милейший посол, справедливо? — начал Теодат.
Петр, прервав его, возразил:
— А разве, дорогой мой, несправедливо для каждого выполнять со всем старанием стремления своей души?
— Что это значит? — спросил Теодат.
— А то, — ответил Петр, — что у тебя главнейшее стремление заниматься философией, а у императора Юстиниана — быть славным и могущественным.
Видя растерянность Теодата, Петр Патрикий навязал ему новые условия. Теодат должен был сложить с себя полномочия и безоговорочно передать Италию законному императору. «Убежденный такими соображениями, Теодат согласился отказаться от власти в пользу императора Юстиниана, и в этом как он сам, так и его жена принесли клятву», — говорит Прокопий.
Упоминание о жене выглядит странно. Амаласунту, как мы помним, задушили в бане. Выходит, что сразу после смерти супруги конунг опять женился. На ком, для чего? Ясно, что это политический брак. Однако Кесариец по какой-то причине скрывает имя жены конунга.
Петр добился отречения Теодата. Но конунг опять заколебался. Не продешевил ли он? А что если император всё-таки подпишет первый вариант
Теодат не верил Петру до конца. Он послал одного из своих людей, римлянина Рустика, священника, для слежки за Патрикием.
Прибыв в Константинополь, Петр и Рустик представили императору первый вариант договора, как и было условлено с конунгом. Юстиниан прочел и… не утвердил. С какой стати ему оставлять Теодата во главе Италии, хотя бы и с урезанными правами? Рустик от имени Теодата немедленно предложил другие условия, с полным подчинением.
Юстиниан продиктовал письмо остготскому конунгу. В нем говорилось:
«Давно уже по слухам я считал тебя человеком разумным, теперь же я убедился в этом на опыте, видя, что ты решил не кидаться очертя голову во все крайности войны. Некоторые уже испытали такую превратность судьбы, обманувшись в своих величайших надеждах. И ты никогда не раскаешься, что вместо врагов ты сделал нас своими друзьями. Ты будешь иметь все то, что ты просишь от нас; кроме того, ты получишь все высшие звания в римском государстве. В данный момент я посылаю к тебе Афанасия и Петра [Патрикия], чтобы было положено твердое основание нашему взаимному договору. А вскоре прибудет к тебе и Велисарий, чтобы завершить все то, о чем мы с тобой договорились».
Петр и Афанасий везли следующие условия договора. Теодат отрекается от власти, а взамен получает богатый куш в Италии: дворцовые имения (патримониум). По приезде стороны должны были составить письменный договор и подтвердить его клятвами. Но прежде вызвать из Сицилии Велисария, чтобы тот взял под контроль Рим, Равенну, Неаполь и прочие главные города Италии. Велисарию был направлен соответствующий приказ. Казалось, операция близится к завершению. Но тут выяснилось, что древняя доблесть готов далеко не утрачена.
Пока Теодат вел тайные переговоры, остготы сражались. Несколько отрядов тяжелой кавалерии были отправлены в Далмацию. Ими командовали Грипп и Азинаний. Эти странные имена не готские и не римские.
Перед нами какие-то прозвища варваров, переложенные на греческий язык. Но будем довольствоваться тем, что есть.
Готские полководцы подошли к стенам Салоны. Здесь их встретил небольшой отряд византийцев, которым командовал Маврикий, сын магистра Мунда. Молодой военачальник вывел своих на рекогносцировку, но наткнулся на большие силы готов. Закипела схватка. Маврикий сражался отчаянно и дорого продал свою жизнь, но был убит. Вместе с ним полегли его боевые товарищи.
Об этом узнал Мунд. Он обожал сына и потому горел желанием отомстить. Охваченный гневом, византийский полководец повел на остготов своих солдат «без всякого порядка». Дальнейшее описывает Прокопий. Он говорит, что «произошел горячий бой, но можно сказать, что ромеи одержали Кадмейскую победу».
Давным-давно за обладание Фивами (Кадмеей) столкнулись потомки царя Эдипа. Семеро греческих царьков выступили против этого города. Их войска одержали победу, но сами царьки погибли. Это и есть «Кадмейская победа». Коренные римляне сказали бы «пиррова победа»; греки жили собственными мифами.