Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Да и сами куявы по делам или как приезжают в страшную для них Артанию, а потом долго бахвалятся дома, среди каких ужасных дикарей побывали.
Он очнулся от дум, когда это существо завозилось у него на груди и пискнуло:
– Мы уже в Куявии?
– Да.
– Я догадалась.
Он в недоумении посмотрел по сторонам. Земля такая же, леса те же, что и в Артании, то же самое небо, только горы поближе. Разве что здесь намного больше распаханных и ухоженных полей…
Народ все чаще начал попадаться на дороге и на улицах сел, мимо которых
Мелизенда наконец заметила, что здесь люди заботятся об одежде, женщины очень нарядные, в цветных платьях, у каждой есть серьги и ожерелье, и окончательно убедилась, что пограничная река между Артанией и Куявией осталась далеко позади.
– Уже не совсем дикари, – заметила она одобрительно.
– Только в Вантите люди, – обронил он.
– Точно, – сказала она.
– А какие у вас войска? – спросил он.
Она насторожилась.
– А тебе зачем?
– Да так, – ответил он равнодушно. – Сколько дней продержатся, когда придет артанская конница… Она уже почти восстановилась!
Она встревожилась, взглянула в его хмурое лицо. Он смотрит вперед, встречный ветер треплет волосы, но не может заставить этого артанина даже прищуриться. Взгляд суровый и надменный, словно этот пастух ведет за собой отряд жадных до воинской добычи разъяренных воинов. Такие в самом деле могут вторгнуться в прекрасный и богатый Вантит только ради того, чтобы жечь, ломать, убивать и грабить.
– Тебе не жаль покидать Артанию?
Он буркнул:
– Ничуть.
– Почему?
– У меня там никого, – ответил он неохотно.
Она сказала участливо:
– Бедненький… Сирота?
– В Артании не бывает сирот, – отрезал он.
– Но у тебя никого, – проговорила она, острая жалость кольнула в сердце, она сказала быстро и с жаром: – Ты не один! У тебя есть конь, хорт и я!
Он посмотрел удивленно, не слишком ли на высокую честь напрашивается, стараясь встать рядом с конем и псом, но промолчал, указал вперед.
– По этой дороге впереди, если не ошибаюсь, Куяба.
– Мы едем туда?
Он подумал, покачал головой.
– Мне в саму Куябу нельзя.
– Почему? Войны уже нет! Не знал?
– Но люди войны есть, – ответил он хмуро. – Хотя… может быть… и побываем там.
Он сам колебался, его могли запомнить, даже должны, он успел показать себя, однако одни за это время погибли, другие разъехались, а третьи просто не признают в нем того подростка, что приезжал за телом Придона. Таких тысячи, а внимание обращают только на великих героев, что въезжают в город под звуки труб и на покрытых яркими попонами боевых конях.
– Попробуем, – сказал он после долгого колебания.
– Не бойся, – сказала она важно. – Не бросятся они на тебя с топорами. Это же не дикие артане! А если что, я за тебя заступлюсь.
– Спасибо.
– Не
Он не ответил, хотя на языке уже вертелась ответная колкость, взгляд зацепился за перевернутую далеко впереди подводу, испуганных коней, одна лошадь вообще на боку, а под нею темная лужа… Народ в панике разбегается, трое бегут по дороге в эту сторону, Ютланд расслышал дикие вопли ужаса.
Он всмотрелся, рука сама потянулась к дубинке. За бегущими мчатся пятеро огромных волков, таких Ютланд еще не видел: с длинными толстыми лапами, горбатые, а в мордах есть нечто неуловимо роднящее с людьми: жестокими, почти безумными, осатанелыми, жаждущими крови.
На его глазах один волк догнал бегущего мужчину, прыгнул на спину, мгновенно перегрыз шею, но не стал терзать и рвать сладкое мясо, а бросился за следующей жертвой.
Со стороны города мчится, подняв облако желтой пыли, закованная в доспехи городская стража. Лучники на ходу выпустили стрелы, ни одна вообще не попала в волков, затем всадники с обнаженными мечами окружили стаю, началась тяжелая и кровавая схватка человека со зверем.
Один из волков отделился от стаи и, сумев прорвать оцепление, выскочил, но не стал убегать, а увидел одинокого коня, где в седле двое подростков, легкая добыча, ринулся к ним неимоверно длинными прыжками.
Ютланд прошипел:
– Пригнись…
– Да-да, – пропищала Мелизенда в ужасе.
Огромный волк прыгнул, Алац всхрапнул и наклонился в его сторону. Дубина Ютланда встретила чудовище в воздухе. Сухо щелкнуло, треснуло, затем раздался визг.
Волк упал на землю, покатился, начал дергаться в судорогах, а из разбитой головы во все стороны плеснула ярко-красная кровь. Мелизенда смотрела в страхе, волк начал затихать, лапы вытянулись, стали еще длиннее… и весь он начал превращаться в обросшего густой шерстью человека.
Ютланд повесил дубинку, повернул коня.
– Теперь в город.
Все это время люди из отряда куявской конницы, действуя слаженно, как один человек, принимали прыгающих волков на щиты и точно били копьями. Волки бесновались, выли, истекали кровью, наконец уже не смогли двигаться, их безжалостно истыкали копьями и порубили мечами.
Когда Ютланд и Мелизенда проезжали мимо, командир отряда повернулся в их сторону.
– Эй, вы-то как отбились?.. Сожалею, мы не успели…
Мелизенда открыла хорошенький ротик для язвительного ответа, даже подбоченилась гордо, но Ютланд ответил мирно:
– А он уже умирал. От вас удирал, на нас наткнулся. Укусить не успел, помер.
Командир с удовлетворением кивнул.
– А-а, понятно. Да, мы умеем с таким зверьем управляться. Хотя это что-то новое… Ящер не успокаивается, все новых и новых чудовищ плодит…
Ютланд кивнул и, стараясь не давать себя рассматривать слишком пристально, пустил коня мимо и дальше, направив к далеким воротам стольного града.
Мелизенда спросила рассерженно:
– Ты чего?
Ютланд пожал плечами.