Ютланд, брат Придона

Никитин Юрий Александрович

– Видать, – прохрипел он с трудом, – он защитил себя заклятиями от всех видов мечей, топоров и ножей…

– …как и от боевых стрел и магии, – вставила Лориэль.

– А вот про дубинку, – закончил Дрэмер с веселым изумлением, – как-то не подумал!

Грудь Кусима вздымается часто, словно подпрыгивает, он дважды раскрывал рот, но не мог выговорить слова, наконец прохрипел:

– Дык кто же… сюда сунется… с дубиной?

– Ют молодец, – сказала Лориэль. – Его дубина всех нас спасла.

Бер проворчал задумчиво:

– В следующий раз и мне палицу взять,

что ли? Или пусть с нею Лориэль ходит, ей больше к лицу…

Лориэль водила руками в воздухе, сплетая исцеляющие заклятия, и хотя Ютланд вроде бы не пострадал, но ощутил себя свежее, а другие вообще взыграли, как кони, наевшиеся свежего клевера на утреннем лугу.

Дрэмер перестал дышать, как загнанная лошадь, сказал бодро:

– А вообще-то все идет лучше некуда. И без неожиданностей.

– Да, – поддержал Кусим, – пришли, увидели, убили. Снова пришли, увидели, убили. И так все время. Интересно, когда же все наконец обломится.

– Типун тебе на язык, – сказала Лориэль сердито.

– А что, – спросил Кусим обидчиво, – я такой глазливый? Или ты так странно и романтично хочешь признаться в безумной любви ко мне, такому красавцу?

Лориэль зло зашипела:

– Лучше рараха пущу в постель!

– Я про постель ни слова, – запротестовал Кусим. – Я про любовь, красивую, светлую и возвышенную!.. Жаль, ты о такой даже не слыхала.

Лицо его стало скорбным, плечи поникли, вся фигура выражала бесконечную печаль. Лориэль задрала надменно голову и фыркнула, красиво раздувая тонко вырезанные ноздри.

– Так фыркает моя лошадь, – сказал со вздохом Кусим. – Она у меня породистая, у самого Тахая купил!.. Может, за это я и Лориэль так безумно и преданно люблю?

Лориэль фыркнула громче, уже в самом деле как породистая лошадь, повернулась к Дрэмеру.

– Идем дальше?.. Или не будем искушать судьбу?

Дрэмер с Бером старательно обыскивали тело убитого, с трудом переворачивали огромного шамана, снимали многочисленные амулеты, талисманы, золотые украшения, застежки с драгоценными камнями, вытащили ножи из-за голенищ сапог, а из сумки забрали все непонятные, но явно ценные для колдунов вещицы.

Дрэмер разогнулся наконец, взгляд его суровых глаз обежал всех членов группы.

– Я бы вернулся, – сказал он, – но у нас никто даже не ранен. Все идет настолько хорошо, что просто стыдно будет вернуться, даже не поцарапавшись.

Лориэль кивнула на его доспехи из толстых листов стали.

– Да? Их исцарапали так, что кое-где уже насквозь. Хорошо, не мою тунику… Но, как скажешь. Мое слово можно в расчет не брать, я всегда сзади.

– Хвостиком, – уточнил Кусим.

– Лучше быть хвостиком льва, – отрезала Лориэль, – чем головой барана.

Кусим расплылся в счастливой улыбке.

– Спасибо, Лориэль! Хотя и нечаянно призналась в своей буземной и безудержной любви ко мне, но я рад… В общем, готов идти дальше.

– Тоже, – скупо сказал Бер.

– И я, – сказал Ютланд.

На него посмотрели так, словно каждый сказал молча: «А тебя никто и не спрашивает». Дрэмер подумал и бросил коротко:

– Тогда идем.

И сразу же

двинулся тяжелый, как бык, насупленный, подозрительный к любому чиху. Остальные двинулись следом, но теперь ход перешел в залы и гроты, а дальше, как чувствовал Ютланд, будет еще шире, но и противники там будут пострашнее. Кусим шел почти рядом с ратоборцем, чтобы побыстрее забежать за спину врага, как только тот набросится на Дрэмера, с другой стороны идет Бер, Ютланд почти наступал ему на пятки, наконец Бер перестал оглядываться в неудовольствии и жестом разрешил Ютланду идти впереди.

Глава 10

Широкий и просторный ход продолжал, несмотря на зигзаги, уходить вниз. Ютланд заметил, что даже беспечный Кусим иногда косится на свод и ежится, словно за шиворот сыплется мелкая крошка. Ощущение, что над ними уже чудовищная масса камня, настоящий горный хребет, почему-то угнетает на глубине больше, хотя умом и понятно, что для того, чтобы быть раздавленным в лепешку, достаточно вызвать обвал еще на входе в Черную Бездну.

Дрэмер иногда поводил глазами, почти не поворачивая головы. Ютланд идет уже с ним рядом, наконец Дрэмер проговорил негромко:

– Ют, я уверен, ты станешь великим героем. Но сейчас хочу, чтобы ты дожил до того времени.

– Понял, – ответил Ютланд. – Обещаю, вперед не полезу.

– Вот и хорошо, – с облегчением проговорил Дрэмер. – Надо, чтобы я только на дива смотрел, понял?

– Понял, – повторил Ютланд. – Кого встретим?

Дрэмер буркнул:

– Скорее всего, Корга. Это шаман, но… великий шаман. В общем, самый могучий из шаманов. Не люблю с такими драться, всегда чувствую себя беспомощным, когда либо превращают в камень… пусть ненадолго, либо заставляют врастать в землю… Это для Бера или Лориэль неопасно, бьют издалека, а если меня заставляют пустить корни, то стою, как вкопанный по пояс в землю дурак, и как дурак же машу мечом, а меня спокойно бьют с пяти шагов. Обидно и скверно… А как у тебя с магией?

Ютланд сдвинул плечами.

– Не знаю.

– Почему?

– Я недавно спустился с гор, – объяснил Ютланд. – Там своя жизнь, а тут все другое.

Дрэмер сказал осторожно:

– Мне показалось, магия тебя не задевает. И стрелы твои прошли, как сквозь туман, а у Бера нет, хотя он лучший из лучших, и дубиной ты лупил ту сволочь, а мы все были, как в тесте мухи…

Ютланд пробормотал:

– Хорошо бы, чтобы не задевала. Но я не знаю еще, что задевает, а что нет. Может, я настолько дик, что не понимаю магии?.. Или глуп, потому и не действует?

– Говоришь ты хорошо, – осторожно произнес Дрэмер. – Очень грамотно. У нас так только дети беров обучены, но у них по три мудрых наставника. Наверняка твой отец там, в горах, не последний человек?

Снизу раздался глухой рев, по стенам прошла незримая волна дрожи. Ютланд ощутил, как внутри камня задрожали кристаллы, и этот звон наполнил сердце страхом.

– Зафарг, – произнес Дрэмер, голос его дрогнул. – Да что это со мной? Иду же за ним, за его шкурой, а внутри меня что-то трусливо молит, чтобы Зафарг нам не встретился!