Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
Я шел по мягкой траве Я шел по твёрдой земле и гравию Я видел море и благородно стоявшие ещё нетронутые столбы деревьев что образовывали гармонию своего природного расположения Я видел солнце и его отсутствие я был одержим Вскоре дорога закончилась перед глазами пропало небо и я очутился у контура горного массива Среди больших глыб виднелась земляная дорожка которая извиваясь уходила далеко за пределы видимости Не задумываясь я ступил на неё и пошел повинуясь форме Мои ноги и тело всё выше и выше отрывались от земли Я будто шел в рай собственными силами Целеустремленно с замиранием сердца от неизведанного
С каждым метром воздух становился всё холоднее и чище С такой высоты земли не было уже видно деревья же стали зелеными точками Я совсем продрог но не чувствовал дискомфорта Холод убрал усталость моего тела а ум сделал чистым и ясным Мысли отвлекли меня я и не заметил как дошел до самой высокой точки На той точке стоял домик похожий на крепость Окружен он был высокой оградой за которой торчали крыши Смешанное чувство окутало мою голову Я был огорчен что и этот клочок прекрасной земли кем то уже застроен и насижен но в тоже время было чувство благоговейного спокойствия
Я подошел к высокой старой двери Мой кулак опустился в ударе На второй я услышал еле уловимые шаги Дверь распахнулась и я вошел готовый принять свой путь каким бы он ни был
В тени от арки стоял мужчина непонятных лет Его тело обволакивала стёршаяся холстина а бечёвка служила пояском
Интерьер почти ничем не отличался от внешнего вида здания Грубый неотесанный камень крепко держался своего предназначения Сорняки располагались по всему периметру и прорастали через трещины на полу Здесь не говорили ибо слова нарушали тот покой и равновесие что здесь преобладали над телом человеческим Только два раза за смену четырех стихий природы разрешалось петь в эти два дня о чём я узнаю позже Всё остальное время эти дети живой природы и смертного тела занимались разными делами которые помогали держать внутренний покой и умиротворение еще будучи живыми людьми несовершенными но ждущими конца и готовыми к нему
Здание разделялось на три сектора В первом располагались кельи где каждый набирался сил для поступков высоких где сознание бороздило неизведанные просторы и миры откуда черпались знания и мысли еще недоступные здесь и сейчас Во втором секторе находилось помещение для тела и его пороков где мы ели пили и испражнялись Здесь не было окон и света дабы всё сущее и живое не видело наших недостатков Третий же сектор был отведен под ремесло и свет разума где проходили мои и наши дни в постоянном труде совершенствования
Было нас немного Считать и пересчитывать дело неправильное Нас было столько сколько и должно было быть для нас самих и для всего В тишине когда погружен в свой скелет начинаешь чувствовать правильный ритм поступков и действий Моё тело быстро освоилось а разум принял свой путь исповеданья и движения Дней здесь не считали и не разделяли их на свет и тьму нерушимый баланс всего оставался нейтральным в наших головах и сердцах что поддерживали идеи первого Я подолгу сидел в углу питаясь ритмом шагов разных существ и тех редких звуков работы что доводилось слышать в главном зале Как то бабочка села мне на плечо и я почувствовал её шепот и её дыхание затем она рассказала мне о радостях секунд что происходят бесконечно много вплоть до затмения и я плакал как дитя видя в бабочке часть земли нашей нашего счастья общего и бед наших Она улетела оставив мне радостную печаль где я не могу полететь за ней так как крылья мои еще не выросли
Большая
Выйдя во двор я беру тот камень что могу поднять но не меньше Возвратившись к своему ребёнку я разбегаюсь что есть сил и кидаю камень в самое сердце Кажется что звон стекла никогда не прекратится Дождем рассыпается то что я породил Пыль застилает мне глаза Я вижу ураган что несется мне в сердце и разум Прекрасное зрелище
Завершение одного пути и начало нового Когда буря утихает начинаю неторопливо и с наслаждением раскладывать цветные осколки на полу Мне предстоит долгий путь дабы собрать свою жизнь заново и дать ей то завершение о котором я еще ничего не знаю но которое будет именно таким каким оно и должно быть
С последнего песнопения прошло много времени Я совсем зарос и работа моя обрастала Иногда я был настолько поглощён ею что падал в голодный обморок но даже находясь во сне я продолжал свой путь и был он светел и не было в нем усталости Клей обволакивал ребра осколков а те складывались в новое пророчество и новую жизнь в середине которой меня все также не было и славно Все также был я сер и грязен но моя грязь была мне родной и в ней я чувствовал себя дома Вскоре фигура облепилась окружающим цветом иного характера За всё время я не пытался смотреть целиком
Последний осколок входит в уголок что дальше всех был от меня Он излучает тепло и скромное торжество Десяток людей в холстине собираются по обе стороны моих лет и моего пророчества они берут мозаику и общими усилиями поднимают её вертикально Другие двое что стоят на возвышенности закрепляют её Лучи прекрасного света что проникают через пустой оконный проем разрезают своим сиянием каждый фрагмент стекла даруя жизнь и движение Комнату освещают тысячи разных оттенков даря каждому свою благодать и то что я в нее вложил На излияние сходятся заключенные души Звучание колокола раздается в воздухе призывая нас к воспеванию нашему воспеванию всего что нам дорого Я вписываюсь в край спирали образованного ряда и с нарастающей силой мы запеваем что есть сил но стараясь не терять ту искренность что сидит в нас и вырывается из наших диафрагм
Восход грядущего солнца
равносилен своему закату
неизбежность своей переменной
объясняется равновесьем
Оно видится даже в блошке
подчиняя своим законам
ненаписанным могучим словом
механизмом вселенной сложной
Восход грядущего солнца
равносилен открытым векам
и своим появлением тоже
мы обязаны свету и небу
те что греют наши макушки
те что греют наши кисти
иногда морозя ножки
и любопытные наши ушки