Южная страсть (Черная маска)

Блейк Дженнифер

— Ну, вот мы и пришли, — злорадно сказал Мартин.

Летти вдруг поняла, что главной движущей силой для этого человека является тщеславие. Его поедом съедали любовь к самому себе и тщеславие. Вот почему он так подробно рассказывал им о своих намерениях. Вот почему то, как она с ним обошлась, вызвало жажду мести. Вот почему его так взбесило отступничество Анжелики. Это было его слабое место. Ну что ж, посмотрим.

Летти облизала губы, изобразила бесстыжую, подобострастную улыбку и повернулась к Мартину. Низким грудным голосом она сказала:

— А

не хотите ли вы вместо Анжелики взять меня?

Брови Мартина взметнулись вверх, у Рэнсома перехватило дыхание в почти беззвучном стоне.

Но Летти не обратила внимания ни на то, ни на другое. Так как оба молчали, она продолжила:

— Меня всегда восхищали мужчины, которые из всех схваток выходят победителями. Кроме того, я все равно уезжаю отсюда, а в Новом Орлеане я никогда не была.

Мартин и в самом деле выглядел потрясенным.

— Вы готовы уехать с человеком, который убил вашего брата?

Она склонила голову набок.

— Конечно, альтернатива не из приятных. Но если уж мне придется заниматься с вами любовью, то я по крайней мере могла бы получить от этого удовольствие. Я, знаете, не из этих ваших южных красавиц, которые так дорожат своей невинностью и готовы упасть в обморок в любую минуту.

— Это я вижу, — ухмыльнулся он. В глазах Мартина явно появился интерес. Она завладела его вниманием, а это было самое главное.

— Я предпочитаю смотреть правде в глаза. А правда в том, что вы победитель. И я уверена, вы тоже считаете, что победитель получает все. Вы хотели иметь женщину в Новом Орлеане? Что ж, я предлагаю вам себя. Во мне, может, и нет африканской крови, зато есть кое-какой опыт, и я умею доставить удовольствие мужчине. А возможно, вам понравится поменяться ролями, утвердив победу южанина над янки.

— Возможно, — медленно сказал Мартин.

— Летти… — Голос Рэнсома звучал хрипло, над бровями и верхней губой собрались капельки пота, руки медленно сжимались в кулаки.

Летти состроила Мартину хорошенькую гримасу:

— Слышите? Он не хочет мной делиться. Он думает, я должна хранить ему верность до самой смерти! Не правда ли, мило? К сожалению, а может быть, к счастью, я не из тех, кто жертвует собой. Да таких женщин вообще немного.

— Это верно.

Она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц и придвинулась на шаг ближе.

— Я знала, что вы согласитесь. Ну а что касается вашего предложения… Вы, конечно, можете воспользоваться плодами своей победы прямо здесь, но было бы гораздо удобнее заняться этим в более цивилизованном месте. Вы так не думаете? В делах такого рода не следует спешить. Ведь можно получать наслаждение от каждого прикосновения, медленно и постепенно продвигаясь к тому трепещущему секретному местечку, которое приведет к столь вожделенному вздоху…

Мартин раскраснелся. Его револьвер был нацелен меж ее грудей, но, казалось, он о нем забыл.

— Вы говорите разумно.

— Ну конечно! Вы, очевидно, думали, что все северянки холодны? О, как же мало вы нас знаете! Но вы узнаете, узнаете — по крайней

мере одну.

Летти приблизилась еще, покачивая бедрами, стараясь задерживать дыхание так, чтобы корсет из китового уса поднялся и груди соблазнительно выпятились. В ее глазах светилось желание.

Мартин облизал губы.

— Но я мог бы испробовать то, что вы предлагаете, сейчас, чтобы посмотреть, стоит ли это билета на пароход.

— Конечно, можете, если хотите, — промолвила Летти и рассмеялась похотливо, сама удивившись, что, оказывается, способна на такое.

Стараясь изобразить во взгляде нетерпение, она провела пальцами по его свободной руке и обхватила кисть. Она сделала еще один шаг, встала на цыпочки, вытянула губки, прикрыла глаза, но ни на минуту не отвлекалась, ловя каждое его движение. Мартин нагнул голову, губы его раскрылись. Когда Летти увидела, как он провел по губам языком, она внезапным и резким движением ударила его ребром ладони под подбородок. Было слышно, как его зубы щелкнули и прикусили язык. Мартин с криком отшатнулся, и тут, молниеносно и бесшумно, вперед бросился Рэнсом. Он схватил Мартина за рубашку и ударил его кулаком в челюсть. Револьвер отлетел в сторону и упал в траву.

Летти была уверена, что Мартин не удержится на ногах, но он устоял. Выругавшись, он нанес Рэнсому удар правой в сердце, однако тот вывернулся, и кулак скользнул по ребрам. Рэнсом расставил ноги и ударил Мартина кулаком в живот. В этом ударе было все отвращение, которое он испытывал к предателю. Мартин скорчился и застонал. Рэнсом ударил его снова, свалил с ног, но Мартин тут же вскочил, в руке его был сосновый сук. Он бросился на Рэнсома, взмахнул суком и нанес удар сверху по голове. У Рэнсома искры посыпались из глаз, однако ему удалось увернуться от следующего удара, и он обрушился на Мартина всем своим весом.

Они сцепились, нанося друг другу беспорядочные удары. Летти кружила вокруг, бросаясь из стороны в сторону, пытаясь добраться до револьвера. Они дрались так, что рубашки и на том и на другом были разорваны в клочья. Летти с отвращением смотрела, как плоть ударяется о плоть. Их тяжелое дыхание, лица, разбитые в кровь, приводили ее в ужас. Она должна была это прекратить, должна!

Наконец Рэнсом бросил Мартина через бедро. Тот упал на траву и оказался почти рядом с револьвером. В следующее мгновение Летти, не раздумывая, ринулась вперед и успела первая.

Ее рука сомкнулась на рукоятке, палец нащупал курок. Она подняла тяжелый ствол и навела его Мартину между глаз. Не нужно целиться, не нужно размышлять. Промахнуться невозможно. Она крепче сжала револьвер, глубоко вдохнула…

20

— Летти, нет! — прокричал Рэнсом, и Летти замерла с револьвером в руке. Почему он запрещает ей стрелять? Ведь Мартин не пощадит их, если завладеет оружием.

В следующее мгновение раздался другой голос, который Летти уже слышала как-то ночью, — спокойный, но строгий, не допускавший возражений: