Южный Урал, № 2—3

Захаров Дмитрий

О л ь г а С а м с о н о в н а. Свят, свят… (Пробегает Гайнутдинов. Ольга Самсоновна хватает его за рукав.) Стой-ка, паренек! Старика моего, Максима Буторина, случаем, не видал?

Г а й н у т д и н о в (вырываясь). В шахта, шахта…

О л ь г а С а м с о н о в н а. Ну, коль все мои там… (Направляется к шахте.)

Г а й н у т д и н о в (задерживает ее). Стой, бабушка. Ярами, ярами!

О л ь г а С а м с о н о в н а. Какая тебе Арамиль?

Г а й н у т д и н о в.

Там вода!

О л ь г а С а м с о н о в н а. Везде, милый, вода. И в колодце вода, и на кухне вода. Замочу подол — выжму. (Пытается обойти Гайнутдинова.)

Г а й н у т д и н о в. Какой слова говоришь!.. (Входит Безуглый.) Товарищ начальник, не пускай бабушка шахта! (Скрывается в клетевом помещении.)

Б е з у г л ы й. Редкая дерзость. Он смеет мне поручать…

О л ь г а С а м с о н о в н а. Моих зальет — пущай и меня заливает.

Б е з у г л ы й (сообразив, что в шахте случилась какая-то беда, пятится от шахты). За-зачем же вам… з-заливаться?.. (Оглянувшись по сторонам, цепко хватает Ольгу Самсоновну за руку.) Тем более, мне поручено…

О л ь г а С а м с о н о в н а. Э-э, мил человек, двоим тут околачиваться несподручно.

Б е з у г л ы й. Но… поручено…

О л ь г а С а м с о н о в н а. Да что ты в меня клещем-то вцепился?!

Б е з у г л ы й. Ваша жизнь…

О л ь г а С а м с о н о в н а (вырвавшись). Ладно, остаюсь тут. А ты валяй в шахту. Как-никак, мужская сила, хоть и душа-то комариная.

Входит Бадьин. Он еле держится на ногах. Измокшая спецовка разодрана, в руке еще светящий аккумулятор.

Б а д ь и н. Перехватили… Задраили.

Б е з у г л ы й (с облегчением). Уже?!. (Одергивает костюм.) Упряма, бабушка… В шахту ей!.. В такой момент меня задержала. (Уходит в клетевое помещение.)

О л ь г а С а м с о н о в н а. Тьфу, тебе, перевертень!

Входит Карпушкин.

К а р п у ш к и н. Ну и досталось…

Б а д ь и н. Зажали. Максим Федосеевич во-время аварийщиков вызвал.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Живой он там?

Б а д ь и н. Абсолютно. Ему бы не сменным, а боцманом на китобойце. (Карпушкину.) Аварийщики работали, как хорошие матросы у пробоины.

К а р п у ш к и н. Колотит всего… Стопку бы теперь пропустить… (С восторгом.) Ну, бабуся, моли бога за здоровье парторга нашего, Александра Егоровича.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Давно не молюсь, любезный.

К а р п у ш к и н. Си-илен! Как в бою. Спокойненько так, без паники.

Б а д ь и н. А кто там, в самом забое застонал?

К а р п у ш к и н. Илья…

Максимыч…

О л ь г а С а м с о н о в н а. Ильюшенька?!

К а р п у ш к и н. В самую прорву полез, ну и…

Слева, где предполагается другой выход из шахты, входят Василий, Малаша, Гайнутдинов, Настенька, Ястребов.

Я с т р е б о в (возбужденный, рассказывает). Кричу ему: «Зачем туда, бригадир?! Придавит!» — «Плевать, говорит, Ястребов», — и полез… Мы ему — одно бревно, щит, еще бревно, щит… Потом на него… глыба…

Из клетевого помещения выходят Илья и Максим Федосеевич. Илья опирается на плечо отца. Левая рука у него перебинтована и держится на перевязи.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Сыночек…

В а с и л и й. Доработались, механики.

Максим Федосеевич на ходу гневно оглядывается на Василия.

М а л а ш а. Как ты можешь?!

И л ь я. Машина… Главное — машина не пострадала…

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А имя твое? Разве оно тебе не дорого?

И л ь я. Мое имя — это мое дело.

В а с и л и й. Бесполезное дело, братуха. Амба.

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч (разгневанный, берет Василия за грудь.) Цыц! Мозгляк… (Отталкивает Василия.)

М а л а ш а (закрывает лицо руками). Позор… какой позор…

В а с и л и й (догоняет Малашу). А ты… ты — что?

М а л а ш а. Оставь меня. (Уходит.)

В а с и л и й. Мам, дай мне ключи от дому.

Ольга Самсоновна подает Василию ключи.

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Дай, дай ему ключи! Первым домой придет, брата ласковым словом встретит… (Кричит.) Не давать ему ничего! (Вырывает у Ольги Самсоновны ключи.)

О л ь г а С а м с о н о в н а. В своем ли ты уме? Сына-то родного…

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Сыновья — да разные.

В а с и л и й. Для приезжих и бездомных в городе есть гостиница. (Уходит.)

О л ь г а С а м с о н о в н а. Вася! (Максиму Федосеевичу.) Сердца у тебя нет… (Уходит.)

Входит Вера.

И л ь я. Простите, я наделал и вам хлопот.

В е р а (горько, с укором). Эх вы, союзник…

И л ь я. Вера…

Вера расстроенная, отходит.